Копейная звезда, загадочен твой смысл!
Когда явилась ты в небесных водах полых,
Качнулось на Руси сто тысяч коромысл,
Сверкнуло таинство на дне бадеек полных.
Волхвы и ведуны следили твой полет,
Пророчески-ночной, торжественный и дивный.
Копейная звезда, а может, смерду в рот
Взалкала ты влететь серебряною гривной?
Колодцы не могли вместить таких чудес,
Желна молилась им, и горлица, и аист,
А для людей, скажи, избранница небес,
Была предвестьем ты каких свобод и равенств?
Твой лик таинственный, как древний камень, нем.
Столетьями летят лучи твои без цели...
Тогда скажи, звезда копейная, зачем
Не умертвила ты Батыя в колыбели?       
Тебе отдали мощь земные валуны,
Болота мшистые тебя в ночи поили,
А киевских князей незрелые сыны
Тобою увенчать свой стольный град забыли.
Каким же символом отмечено твое
Алмазное, как смерть, стремительное тело?
Копейная звезда, ужель твое копье
Над Русью страждущей впустую пролетело?
Тогда скажи, зачем среди днепровских лоз
Глядели на тебя кровавых птиц опалы
И киевский монах как тайный знак занес
Твое явленье в летописные анналы?
Давно ты сгинула во мрак, в небытие,
Поверьем отжилось по весям и поветьям...
А может, тайное значение свое
Ты нашим дням несла и будущим столетьям?

Бог шлет на нас ужасную комету,
Мы участи своей не избежим;
Я чувствую, конец приходит свету;
Все компасы исчезнут вместе с ним.
С пирушки прочь вы, пившие без меры,
Немногим был по вкусу этот пир,-
На исповедь скорее, лицемеры!
Довольно с нас, состарился наш мир...

Сперва замолкло все село: 
проклятую комету 
как по заказу принесло 
на ужас белу свету.

Вот знамение, что разгул 
ведет к воротам ада. 
Час Божьей милости минул, 
и поразмыслить надо.

Довольно сирых притеснять 
и гнать их от порога! 
Пора законы исполнять 
и даже верить в Бога.

Засели за календари 
и со слезой во взоре
вздыхали - черт их подери! -
что мир-де иллюзорен.

И били бедняку поклон 
с улыбкою елейной, 
и без обвесу десять ден 
трудились в бакалейной.

Смиренней и тупей овец 
в Писание глядели. 
Но им сказали наконец: 
"Прошло уж три недели".

И закричали тут они: 
"Нет, мир еще прекрасен! 
Что ж горевать нам в эти дни 
из-за церковных басен?

Луг серебрится от росы, 
и зайка скачет шалый... 
Давай-ка, старые весы 
тащи скорее, малый!"

И снова шум у торгашей, 
забыты сразу беды, 
и снова бедняков взашей, 
а знатных - на обеды.

И на пирушке старики 
хмельную речь держали, 
и пили годам вопреки, 
и над молвою ржали.

И говорили - вот комедь! - 
сопя взасос сигарой: 
"Оборони и окометь 
нас плеткой и гитарой!

Что страхи! Плюнь да разотри! 
Не так уж скверно это. 
Теперь за месяц раза три 
является комета.

Она то здесь, то там, копьем 
пронзая небо тупо. 
А мы за день насущный пьем, 
и нам Господь - заступа".

Кометы - тьмы и зла ужасные знаменья,
Довольно приводить народы вам в смятенье.
По эллипсу нестись гигантскому в эфире,
Всходить и заходить не лучше ль в нашем мире,
И, став естественным явлением природы,
Являться в должный срок и пробуждать народы?

Средь светоносных сфер,
Тех, что - не твердь, а ход живых небес,
Средь жизнеродных солнц иных миров,
Да! Из безмерной глубины пространств, 
Возвратным курсом, ускоряя бег,
Комета к Солнцу рухнула из тьмы;
Она идет над сумрачной землей,
По небу хвост ужасный разметав,
Народ трепещет. Но превыше всех
Безумных суеверий, что гнетут
Толпу глухую мистиков-невежд, 
Есть ясные умы, просвещены 
Сияньем Философии. Они 
С восторгом славят странника небес,
Их дух ликует, разум вознесен
Над дольним прахом; он измерил высь,
Где, возвращаясь из глухих краев,
Из мертвых зон эфира, точно в срок, 
Сияющее Чудо восстает. 
И пусть его лицо внушает страх,
Оно - слуга вседержащей Любви: 
Должно быть, хвост из влаги и паров
Родит дожди в бесчисленных мирах,
Скользя средь них по эллипсу; даря
Новое топливо для старых солнц,
Светя мирам, питая вечный свет. 

Взгляни на небеса: там стройность вековая.
Как упоительна созвездий тишина!
Как жизнь текущих сфер гармонии полна, -
И как расчетиста их пляска круговая!

Но посмотри! меж них неправильно гуляя,
Комета вольная - системам не верна;
Ударами грозит и буйствует она,
Блистательным хвостом полнеба застилая.

Зря гостью светлую в знакомых небесах,
Мудрец любуется игрой в ее лучах;
Но робко путь ее и близость расчисляет.

Так пылкая мечта - наперстница богов -
Среди медлительных, обкованных умов
Сверкая носится, и тешит, и пугает.

Взгляни на небеса!
Там стройность вековая.
Как упоительна созвездий тишина!
Как вся семья миров гармонии полна
И как расчетиста их пляска круговая!

Но, между ними путь особый пролагая,
Комета яркая - системам не верна,
И кажется, грозит другим мирам она,
Блистательным хвостом полнеба застилая.

Спокоен астроном: по небу гостья та -
Он видит - шествует дорогой соразмерной,
Но страшен новый блеск для черни суеверной.

Так мысль блестящая, высокая мечта
Пугает чернь земли во тьме ее пещерной,
Но ясным разумом спокойно принята.

Когда средь сонма звезд, размеренно и стройно,
Как звуков перелив, одна вослед другой,
Определенный круг свершающих спокойно,
Комета полетит неправильной чертой,
Недосозданная, вся полная раздора,
Невзнузданных стихий неистового спора,
Горя еще сама, и на пути своем
Грозя иным звездам стремленьем и огнем,
Что нужды ей тогда до общего смущенья,
До разрушения гармонии?.. Она
Из лона отчего, из родника творенья
В созданья стройный круг борьбою послана,
Да совершит путем борьбы и испытанья
Цель очищения и цель самосозданья.

На башне, в поздний час, ученый наблюдал,
Как звездный хор торжественно и смело
Свой вечный путь в пространство направлял;
А утро в бесконечности белело.

Он вычислял... Средь золотых миров
Комета встретилась внимательному взору,
И грозному он молвил метеору:
"Ты вновь придешь чрез столько-то веков!"

Звезда придет, веленье исполняя,
И обмануть не сможет никогда
Науки вечной, в вечности блуждая!

Пусть человечество исчезнет без следа:
На башне бодрствовать упорно и тогда
Ты будешь, Истина святая!

По яйцевидному пути
Летит могучая комета.
О чем хлопочет пляской света?
Что нужно в мире ей найти?

Она встает уж много лет,
Свой путь уклончивый проводит,
Из неизвестного приходит,
И вновь ее надолго нет.

Как слабый лик туманных звезд,
Она в начале появленья -
Всего лишь дымное виденье,
В ней нет ядра, чуть тлеет хвост.

Но ближе к Солнцу - и не та.
Уж лик горит, уж свет не дробен,
И миллионы верст способен
Тянуться грозный след хвоста.

Густеет яркое ядро
И уменьшается орбита.
Комета светится сердито.
Сплошной пожар - ее нутро.

Вокруг сияющего света,
Что вечно льет источник дня,
Кружатся легкие кометы,
Как мотыльки вокруг огня.
Несясь среди планетной сферы,
Они недолго в ней живут,
Семьи небесной эфемеры,
Они свиданья с Солнцем ждут.
Их жизнь - мечта, стремленье к свету,
Лучистый шар - их идеал,
К нему толпой летят кометы,
Чтоб он на миг им счастье дал.
Но Солнца жгучие лобзанья
Не для кометных нежных тел,
Не долго длятся их свиданья,
И все находит свой удел.
Сгорают их мечты и грезы
Под жгучим солнечным лучом.
И часто падают их слезы
К нам с неба огненным дождем.

В мирах любви неверные кометы,
Сквозь горних сфер мерцающий стожар -
Клубы огня, мятущийся пожар,
Вселенских бурь блуждающие светы, - 

Мы вдаль несем... Пусть темные планеты
В нас видят меч грозящих миру кар, -
Мы правим путь свой к солнцу, как Икар,
Плащем ветров и пламени одеты.

Но странные, - его коснувшись, - прочь
Стремим свой бег: от солнца снова в ночь -
Вдаль, по путям парабол безвозвратных...

Слепой мятеж наш дерзкий дух стремит
В багровой тьме закатов незакатных...
Закрыт нам путь проверенных орбит!

Ты нам грозишь последним часом,
Из синей вечности звезда!
Но наши девы - по атласам
Выводят шелком миру: да!
Но будят ночь все тем же гласом -
Стальным и ровным - поезда!

Всю ночь льют свет в твои селенья
Берлин, и Лондон, и Париж,
И мы не знаем удивленья,
Следя твой путь сквозь стекла крыш.
Бензол приносит исцеленья,
До звезд возносится матчиш!

Наш мир, раскинув хвост павлиний,
Как ты, исполнен буйством грез:
Через Симплон, моря, пустыни,
Сквозь алый вихрь небесных роз,
Сквозь ночь, сквозь мглу - стремят отныне
Полет - стада стальных стрекоз!

Грозись, грозись над головою, -
Звезды ужасной красота!
Смолкай сердито за спиною,
Однообразный треск винта!
Но гибель не страшна герою,
Пока безумствует мечта!

Когда смеялись мы в веселой Вене -
Перед самой первой мировой -
Над людьми с подзорною трубой,
Ждавшими всемирных потрясений!
Весть об истребленьи поколений?
Что вы! Предрассудок вековой!
Ведь когда летела над Землей,
Мы не знали, что живем в геенне.
Мы забыли грохот орудийный...
И нет,
Кроме нас, убийственных комет. 	

Косматая звезда,
Спешащая в никуда
Из страшного ниоткуда.
Между прочих овец приблуда,
В златорунные те стада
Налетающая, как Ревность -
Волосатая звезда древних!

Нет магии, есть неземные силы.
Ночь, август, небо с фоном черно-синим.
То ли звезда упала, то ли не она.
Может, комета пролетать должна.
Не знаешь, надо ли загадывать желание.
Жизнь звезд, смерть звезд.
Причем тут наши ожидания?

Двадцатый век. - И разве может искра
дать знать, что она значит истинно?
Я - искра, искра из хвоста кометы,
всего лишь искра, я погасну скоро.
Не я заполню завтра все газеты -
та, рядом, из горящего мотора.

В пространстве мировом, среди метеоритов,
Обильных никелем, железом, как руда,
Среди загадочных, чужих для нас хондритов,
Извечно носятся, блуждая, глыбы льда.
Сложившись в агрегат кристаллов тригональных,
Противоборствуя невидимым волнам,
Они бегут в своих кругах астральных,
Пока неведомых и недоступных нам:
Порой одни из них в бессмертности движенья
Скрестят свой путь с орбитою земной
И, слепо верные законам притяженья,
Свергаются в наш мир для участи иной.
Стремительно летя в воздушные пучины, -
Созданья темных недр холодной пустоты, -  
Вращаются, светясь, космические льдины
И тают их тела в объятьях теплоты:
И, выпав на утес, от зноя раскаленный,
Остатки хрупкие когда-то мощных масс,
Кончая век, быть может, миллионный,
Последний скорбный свой переживают час.
А Солнце превратит их скоро в пар незримый,
Сольется тесно он с громадой облаков;
И примем мы потом в плодах земли родимой
Частицы влажные исчезнувших миров.

Еще в глухой России, при царе, 
деревня, занесенная снегами, 
спала, и снег скрипел под сапогами 
морозной звездной ночью в январе. 
То было в детстве. Неба половину 
перечеркнул кометы длинный хвост, 
и я, шапчонку на затылок сдвинув, 
глядел на странную соседку звезд.

Мне и сегодня видятся те ночи, 
тот над деревней зимний небосклон. 
Пускай мой век день ото дня короче, 
пускай и труд от смерти не заслон, 
не в грустных мыслях подхожу я к сути. 
Светло мне думать, что в морозной мгле 
ту гостью редкую увидят люди 
и там, при коммунизме, на земле.