Иван Ефремов - 100 лет со дня рождения

Исполнилось сто лет Ивану Ефремову - не просто писателю и ученому-палеонтологу, но последнему великому утописту, продолжателю традиции Платона, Томаса Мора и Шарля Фурье. В отношении к Ефремову проявились важные черты эпохи - и тогдашней брежневской, и нынешней.

Столетие Ефремова - примерно то же самое, что юбилей парейазавра, им откопанного в Монголии. Как отметили? - ну, помянули по месту работы. Ностальгический вечер в маленькой гостиной Тургеневской библиотеки. Некоторые СМИ вспомнили: был такой фантаст. Разговор свели к художественной словесности. Конечно, Ефремовым зачитывались, передавая из рук в руки в первом, гагаринском отряде космонавтов. Но уже тогда к нему возникали претензии. Как раз по художественной части. Мол, схематичные характеры, диалоги переходят в лекции по разным ученым предметам.

На самом деле Ефремов писал увлекательно, хоть завтра в Голливуд. Но приключения не были самоцелью. Он, как вы справедливо заметили, мастер другого жанра. Платону ведь никто не ставит в вину, что его диалоги ненатуральны с точки зрения реалистического романа.

Что такое 'Туманность Андромеды'? Позитивный идеал Карла Маркса, развернутый в энциклопедию будущего. Единое человечество населяет благоустроенную планету, с которой стерто даже воспоминание о границах. Самое причудливое (что там Бразилия!) смешение рас и наций. Автоматизация освободила человека от тупого механического труда, перед нами 'общество ученых и художников, которые периодически меняют род занятий, внося в жизнь разнообразие. Отсутствует государство как специфическая функция управления людьми. В роли координаторов по необходимости выступают уважаемые специалисты, а в спорных случаях обращаются к прямой демократии, то есть к электронному голосованию. Изобилие материальных благ делает бессмысленным их накопление, каждый может получить все необходимое в любом месте, поэтому проблема собственности заботит его не больше, чем нас с вами - ну, скажем, закапывание в землю про запас недообглоданной косточки. Цивилизация Ефремова устремлена вовне - в Космос - и внутрь, в человеческую душу. Через развитие способности к сопереживанию постепенно переходит к третьей сигнальной, к пониманию без слов. Отношения людей - как в хорошей семье, а недоброжелательность, агрессия воспринимаются как патология. Между тем, традиционная моногамная семья исчезла. Воспитание детей доверено профессионалам (хотя ребенок знает своих родителей и постоянно с ними общается). Сексуальная сфера, то есть отношения между мужчиной и женщиной, основаны исключительно на взаимной симпатии.

Для тогдашних чиновников - самое оно. 'Ой, ну что ж тут говорить, что ж тут спрашивать...'

После смерти Ефремова в 1972-м году его творчество оказалось в тени братьев Стругацких, которые многое наследовали у Ивана Антоновича, всю утопическую составляющую. Ну, а потом нам объяснили, что все это вместе взятое было наивное 'шестидесятничество'. Зачитывались мы им по бедности, а читать надо было Толкиена и Льюиса. На них воспитывать подростков. Что ж, тоже утописты, хотя и на другой лад (консервативно -религиозный). Здесь мы не можем детально сопоставлять их общественные идеалы, затрону один вопрос. Об искоренении зла насилием. В романе Ефремова 'Час Быка' путешественники с Земли гибнут только потому, что не могут обратить мощь своей техники против разумных существ, даже если это враги. То же и у Стругацких в 'Трудно быть богом': Румата не может убивать. Напротив, у Толкиена убийство превращается в спорт (да пощадят меня его поклонники с деревянными мечами). Давайте сравним реплики персонажей. Тон и настроение.

У Ефремова: 'Будь вместо меня здесь Фай Родис..., боюсь и она не добилась бы ничего хорошего. Разве что применила бы свою силу массового гипноза. Ну, остановила бы их, а что дальше? ... Не избивать же их лазерным лучом только для того, чтобы спасти свои драгоценные жизни! - ... Нет, конечно, - Тивиса умолкла, прислушиваясь к шуму толпы, доносившемуся через ограду кладбища'.

У Толкиена: 'Двадцать один! - воскликнул Гимли, взмахнув секирой и распластав последнего орка. - Вот мы и сравнялись в счете с любезным другом Леголасом'... Трупы орков свалили поодаль, и неведомо было, что делать с огромными грудами мертвечины. 'И не возитесь с трупьем, - велел Гэндальф...'

Соблюсти заповедь 'не убий' без насилия над логикой затруднительно даже в фантастическом романе. Стругацкие перед этим парадоксом капитулировали, Ефремов изобретал паллиативные ходы (довольно неуклюжие), вроде автоматической защиты: пули рикошетом возвращаются на адрес отправителя. Но для нас важно то, что героев (и авторов) безбожной советской фантастики проблема мучает. Герои Толкиена, как правило, не испытывают даже мимолетной задумчивости.

Ефремов специализировался на пермских пресмыкающихся, архаичных, таких неуклюжих, что рядом с ними динозавры уже выглядят грациозными - а в романах воспел 'созидательную силу красоты', поставил красивую гетеру ('Таис Афинскую') вровень с великим царем Александром. И объявил танец едва ли не важнейшим из всех искусств. Причем его взгляды на искусство, развернутые в романе 'Лезвие бритвы' - они шокировали тогдашнюю прогрессивную молодежь, увлеченную авангардом. Только спустя полвека проясняется, кто был ближе к истине. А как невежливо он реагировал на предложение из-за границы прислать что-нибудь неопубликованное. Коммунист, советский патриот - и оказался на старости лет в опале. Суслов с Андроповым обиделись на 'Час Быка', усмотрев в олигархах планеты Торманс нечто общее с Политбюро ЦК КПСС. Ефремов объяснял, что имел в виду китайскую культурную революцию и американский империализм. На самом деле его Торманс - конечно, обобщение социальных пороков ХХ столетия. Но раздраженная реакция стала самым убедительным доказательством: что гнусная диктатура в романе - это именно Советский Союз, они же сами себя узнали.

Интересно. Западная элита задействовала на своей стороне даже творческих людей, настроенных против капитализма, например, рок-музыкантов. Наша бюрократия умудрилась оттолкнуть именно тех, кто хотел и мог обеспечить Советскому Союзу идейную и культурную конкурентоспособность. Ефремов, Любимов, Зимин, коммунарское движение в педагогике - стандартный сюжет. И в нем - приговор системе, прозвучавший задолго до падения цен на нефть.

Сегодняшнему обществу тем более не по силам серьезный диалог с Ефремовым. Другие авторы даны в Вольтеры. Может, оно и к лучшему, что юбилей действительно великого русского мыслителя ХХ столетия прошел незамеченным. Федор Бондарчук, слава тебе господи, не будет экранизировать 'Час Быка'.

Товарищу Смирнову присущ не утопизм, а младокомиссарский задор (традиционно для него сопровождающийся веселым говнометаньицем).

В рамках подготовки к празднованию столетия со дня рождения Ефремова (согласно ныне принятой теории, это случится 22 апреля 2008 года) можно почитать его краткую биографию, написанную известным нашим палеонтологом Раутианом, и книгу американского палеонтолога Олсона The Other Side of the Medal. (На двух указанных сайтах много и других интересных материалов. Хотя есть и совершенно не интересные.)

В первую очередь, я должна извиниться: по небрежности ссылки на первоисточник я не дала, и это скверно. Так и до обвинения в плагиате недалеко:) Тем более, что мои позиции с позициями автора не совсем совпадают.

Теперь по заявленной теме.
Основная мысль И. Смирнова, на которой, я полагаю, стоит заострить свое внимание, заключается в следующем: литературно-художественная, исторически- и научно- познавательная, да и развлекательная ценность произведений И. Ефремова ЗНАЧИТЕЛьНО превосходит ценность западной продукции аналогичного жанра. Однако, на Западе он практически не известен (и не надо контрпримеров - зайдите в любой европейский или американский книжный магазин и попытайтесь там найти "Туманность Андромеды" или "Лезвие бритвы"). И не один Ефремов у них в опале. Никому, вплоть до узких специалистов (а я знакома с несколькими русистами из Сорбонны) - имена А. Грина, М. Анчарова, Ю. Олеши и многих, многих других талантливых восточноевропейских писателей - ни о чем не говорят. Зато книги Сорокина, например, издаются многотысячными тиражами. Как Вы это объясните?

А вот авторитетное мнение немецких славистов о книгах Ефремова:

Ivan Efremov Roman Tumannost' Andromedy (1957) gilt als Wendepunkt der russischen wissenschaftlichen Phantastik im Umkreis des ersten Tauwetters. Autor und Werk schlägt bis heute eine uneingeschränkte Wertschätzung entgegen, die sich in geradezu hymnischen Lobpreisungen offenbart. Bei näherer Betrachtung wird deutlich, dass dies offenbar auf einer Verwechslung literarischer und literaturhistorischer Bedeutung beruhen muss: Während die literaturhistorische Bedeutung des Werks unumstritten ist, erweist sich der Roman aus heutiger Sicht als formal und inhaltlich trivial. Gerade bei der Beschreibung von Frauengestalten schleicht sich ein spezifischer Rassismus in die Darstellung der klassenlosen Gesellschaft ein. Der zugeschriebene literarische Wert des Buches kann durch das Fehlen des Trivialen als Beschreibungskategorie in der sowjetischen Literaturkritik begründet werden. Um die literaturhistorische Bedeutung von Efremovs Werk zu würdigen, würde ich die Bezeichnung Kultbuch vorschlagen, denn dieser Begriff wird am ehesten dem generationenbildenden Potential des Buches gerecht.

Для тех, кто не читает по-немецки, вкратце: в то время как литературно-историческая ценность романа "Туманность Андромеды" бесспорна, с современной точки зрения роман этот кажется формальным и тривиальным по содержанию. Само описание внешности героинь говорит о расизма нового "бесклассового общества". Каково, а? То, что роман пользовался бешеным успехом в Советском Союзе, данная литературная дама объясняет "отсутствием в советской литературной критике понятия тривиального". И саму книгу награждает эпитетом "культового романа".

Цитата

кто-то должен рискнуть своими деньгами и попробовать их издать и продать. Быть может, Вы?

Это Вы так проверяете Галину на наивность?

С уважением,
Гастрит

Да... вот и имей после этого дело с женщинами...

Цитата

wep писал(а) :

Видимо, они покупаются. Книги перечмсленных (и многих неперечисленных) авторов тоже, быть может, раскупались бы, но для проверки этого кто-то должен рискнуть своими деньгами и попробовать их издать и продать.

Ну а насчет издания книг Сорокина, видно, сомнений у издателей не было? Рискнули, издали и пошло-поехало...

ненужных, в общем-то, детализаций очевидного, то извольте.

Вы написали, что кто-то должен потратить деньги, вот в этом месте:

Цитата

Гастрит писал(а) :
... как заведомо убыточное мероприятие ...

Я написал тоже самое. Я учел и возможную убыточость, и возможную прибыльность словом "рискнуть".

Так чем же Ваша реплика после моей осмыслена? :-))

Категоричностью утверждения убыточности?

скажите, пожалуйста, когда Вы в последний раз перечитывали Ефремова? Что именно?
С какой западной продукцией аналогичного жанра Вы сравниваете? (Вы, а не Смирнов - демагогию обсуждать не вижу смысла.)

если некие писатели издавались в СССР и не издаются на Западе - это как раз и означает, что западные и советские издательства существовали в разных условиях. Первые ориентируются на прибыль (в итоге - Сорокин), вторые - на политику душащего свободное творчество тоталитаризма (в итоге - Ефремов, Грин, и т.д.).

Говоря же о "политической составляющей", я отнюдь не Вас имел в виду:

Цитата

Galina писал(а):

Основная мысль И. Смирнова, на которой, я полагаю, стоит заострить свое внимание, заключается в следующем: литературно-художественная, исторически- и научно- познавательная, да и развлекательная ценность произведений И. Ефремова ЗНАЧИТЕЛьНО превосходит ценность западной продукции аналогичного жанра.

Ну, не в этом основная мысль Смирнова, не в этом. Как верно заметил sonte, у него самого куда больше "младокомиссарского задора", чем утопизма (ну, троцкист он), и обусловленность характера преимущественно издаваемой литературы характером издающего эту литературу общества он-то осознает (хотя степень "революционности" рок-музыки, по причинам биографического характера, и переоценивает). И все его тексты - это, в первую очередь, политические памфлеты. Чего Galina, похоже, не понимает

С уважением,
Гастрит

Послушайте, если бы на Западе перечень издаваемых книг определялся законами рынка, цивилизованный мир давно бы разучился читать - в продаже остались бы одни комиксы. Советую на парижском досуге зайти во "Fnac" и оценить количество людей, пасущихся у стоек с Астериксом и Обеликсом, в сравнении с теми, кто осеняет своим присутствием отдел "Классика мировой литературы":) Однако, классика продолжает издаваться.

Уверяю Вас, правительства цивилизованных западных стран не менее пекутся об идейности своих граждан, чем Политбюро ЦК КПСС. Просто круг идей - другой. В связи с этим я с трудом себе представляю, чтобы романы Ефремова, явно и аргументированно пропагандирующие коммунизм, могут вдруг появиться в магазинах. И это несмотря на их немалый потенциал в качестве бестселлеров, ибо я уверена, что при хорошей раскрутке они пошли бы на ура.

без спонсорского издательства той литературы, которая нравится/выгодна(не в материальном смысле) спонсору, не обходится ни одно современное общество. И фашистскую литературу кто-то финансирует, и всякий бред печатается просто за счет авторов, и всякие агитки по всему миру издаются.

Моя реплика была о том, что перечисленная Вами (и много неперечисленной) литература не имеет на Западе рыночного спроса. Писать о том, что она не имеет и спонсоров, я прямо не стал, сочтя это совсем очевидным/предложив Вам стать таким спонсором :-)