Документ взят из кэша поисковой машины. Адрес оригинального документа : http://herba.msu.ru/shipunov/school/books/filipchenko1977_ist_evol.txt Дата изменения: Tue Mar 22 15:29:34 2011 Дата индексирования: Sun Apr 10 10:06:24 2016 Кодировка: Windows-1251 Поисковые слова: поверхность марса

АКАДЕМИЯ НАУК СССР
Научный совет по проблемам генетики и селекции
СИБИРСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ
Институт цитологии и генетики
Ю. А. ФИЛИПЧЕНКО
ЭВОЛЮЦИОННАЯ ИДЕЯ В БИОЛОГИИ
Исторический обзор эволюционных учений XIX века
Издание третье
ИЗДАТЕЛЬСТВО НАУКА
МОСКВА 1977
УДК 576.13
Филипченко Ю. А. Эволюционная идея в биологии. Истори-ческий обзор эволюционных учений XIX века. 3-е изд. М., 'Наука', 1977. 227 с.
Книга является третьим изданием труда Ю. А. Филипченко, первое н второе издания которого были опубликованы в 1923 и 1926 гг. Монография представляет собой уникальную в отечественной литературе сводку по истории эволюционных учений XIX века, написана живо и увлекательно, на основе анализа огромного фактического материала классиков биологии. В заключительной главе книги рассмотрены труды представителей русской эволюционной мысли XX века (А. Н. Северцов, Л. С. Берг, Д. Н. Соболев).
Книга рассчитана на широкий круг биологов, интересующихся развитием эволюционной теории, а также на студентов биологических факультетов.
Список лит.- ПО назв.
Редакционная коллегия: П. Ф. Рокицкий - акад. АН БССР, главный редактор, А. А. Прокофьева-Бельговская - член-корр. АМН СССР, зам. гл. редактора, Ю. Я. Керкис - д.б.н., В. Ф. Любимова - д.б.н., Н. Н. Медведев - д.б.н., И. А. Рапопорт-д.б.н., А. В. Яблоков - д.б.н.
Ответственный редактор книги член-корр. АМН СССР А. А. ПРОКОФЬЕВА-БЕЛЬГОВСКАЯ
Издательство 'Наука', 1977 г.

ЮРИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ ФИЛИПЧЕНКО (1882-1930)
Юрий Александрович Филипченко принадлежит к числу выдающихся русских и советских биологов первой половины XX в. С его именем связано начало преподавания в России генетики как самостоятельной дисциплины, организация первой в нашей стране кафедры генетики в Петроградском государственном университете и создание первых отечественных учебников по наследственности и изменчивости.
Юрий Александрович Филипченко родился в 1882 г. в семье ученого-агронома Орловской губернии. В 1905 г. он окончил Санкт-Петербургский университет по естественному отделению с дипломом I степени и был оставлен при университете для подготовки к профессорской деятельности.
В 1913 г. он начал читать курс генетики - первый не только в России, но и для большинства европейских стран. В 1919 г. он создал в Петроградском университете первую в стране ка-федру генетики и экспериментальной зоологии. Будучи широко образованным биологом, он сам читал на созданной им кафедре четыре курса: общую генетику, частную генетику животных и растений, изменчивость и эволюционную теорию.
Научная деятельность Ю. А. Филипченко отличалась боль-шой многогранностью и охватывала проблемы эмбриологии, зоологии, наследственности, изменчивости и эволюции. Его ранние исследования посвящены эмбриологии низших насекомых. Они послужили ему основой для анализа понятия зародышевых листков и для теоретических предпосылок в дальнейшем в представлениях о значении ядра и цитоплазмы в развитии признаков различных таксономических групп. Его перу принадлежат две первые работы по генетике, выполненные в нашей стране еще в предреволюционный период, - одна по описанию гибридов между бизонами, зубром и рогатым скотом в 'Аскания-Нова' (1915 г.) и другая об изменчивости и наследственности черепа у млекопитающих (1916 г.).
Научная и научно-организационная деятельность Ю. А. Фи-липченко протекала в период 1919-1930 гг. - время вели-чайших сдвигов во всех отраслях народного хозяйства в нашей стране. Придавая огромное значение роли и внедрению гене-тической теории в практику селекционной работы, Ю. А. Филипченко широко развернул исследования именно в этих областях.
В течение семи лет он вел обширные исследования по наслед-ственности и изменчивости мягких пшениц, уделяя особое вни-мание количественным признакам, которые определяют уро-жайность, ранне- или позднеспелость и другие признаки, наи-более важные в хозяйственном отношении. Результаты этих исследований он изложил в книге 'Генетика мягких пшениц', опубликованной в 1934 г., уже после его смерти. В предисловии к книге Н. И. Вавилов высоко оценил этот труд и его своевременность. Книга эта и в настоящее время представляет определенный интерес для специалистов.
В своих экспериментальных исследованиях Ю. А. Филипчен-ко неизменно следовал принципу разрабатывать теоретические вопросы генетики и селекции на объектах, имеющих важное практическое значение. Основываясь на этом принципе, он уделил большое внимание животноводству Средней Азии. Получив от Комиссии производительных сил при АН СССР (КЕПС) средства, Ю. А. Филипченко силами сотрудников и студентов кафедры в 1926 г. организовал первую экспедицию в Среднюю Азию для изучения состава пород скота в ряде районов. В результате экспедиционной работы нескольких отрядов на протяжении ряда лет были получены обширные материалы, впервые характеризовавшие породный состав домашних животных Средней Азии, а также Монголии, и намечены основные пути его улучшения, включая опыты по гибридизации.
Уже после смерти Ю. А. Филипченко его идеи в этой области были реализованы: в 1933 г. было проведено скрещивание киргизской овцы с высокогорным бараном архаром. Впоследствии это привело к созданию новой породы овец - архаро-мериносов.
Ю. А. Филипченко глубоко интересовался также генетикой человека. Для получения первых материалов в этой области он организовал сбор данных путем специально разработанных им анкет среди студентов, ученых, работников искусства. Ре-зультаты обширной обработки данных этих анкет были сведены Ю. А. Филипченко в специальной статье 'Интеллигенция и таланты' (1925 г.).
В 20-х годах внимание биологической, а также философской научной общественности было привлечено к методологическим вопросам генетики и эволюционного учения. По ряду из них развернулись оживленные дискуссии. В частности, некоторые из московских и ленинградских биологов вновь выдвинули положение об унаследовании приобретенных признаков. Ответом на этот рецидив ламаркизма была статья Ю. А. Филипченко в сборнике 'Наследственны ли приобретенные признаки' (1925 г.). Как по богатству приведенных в ней данных, так и по логике аргументации статья принадлежит к лучшим образцам научной литературы того времени в этой области.
В 30-х годах количество книг по генетике и смежным областям в нашей стране было крайне ограничено.
4

Обладая огромной эрудицией, Ю. А. Филипченко одновременно с интенсивной научной, научно-организационной и педагогической деятельно-стью Ѓ период 1920-1930 гг. написал и опубликовал ряд пре-НЦСМЫх книг. По его книге 'Генетика' (4-е изд. 1929 г.) |^BROCI> нее первое поколение генетиков нашей страны. По во-^Всим эволюции им написана монография 'Эволюционная Ней в биологии' (2-е изд. 1926 г.), содержавшая ряд новых ЯГ интересных положений о путях и закономерностях эволюционного процесса.
Одним из первых биологов нашей страны Ю. А. Филипченко широко использовал математические методы и придавал им решающее значение для выявления генетических закономерностей.
В книге 'Изменчивость и методы ее изучения' он с пре-дельной четкостью дал полный анализ этого важнейшего био-логического феномена. При его жизни эта книга выдержала четыре издания (1923, 1925, 1927, 1929). Ю. А. Филипченко опубликовал также две ценные монографии: 'Частная генети-ка', часть I. Растения (Л., 1927) и 'Частная генетика', часть II. Животные (Л., 1928). Его 'Общедоступная биология' в 1928 г. вышла 12-м изданием. В этот же период он написал хорошо известную зоологам монографию 'Экспериментальная зооло-гия', опубликованную уже после его смерти (1932).
Ю. А. Филипченко вел широкую пропаганду генетических знаний в самых широких кругах населения: он читал лекции по генетике врачам, учителям, выступал в студенческих общежи-тиях, в консультациях по охране материнства и младенчества. Несмотря на сложность материала, его лекции всегда были ясны и увлекательны.
Ю. А. Филипченко оставил глубокий след в развитии отече-ственной биологии. На кафедре генетики Ленинградского уни-верситета выросла большая группа генетиков, многие предста-вители которой хорошо известны: М. Л. Бельговский, Н. С. Бу-тарин, Ф. Г. Добржанский, А. И. Зуйтин, И. И. Канаев, Ю. Я. Керкис, Н. Н. Колесник, Т. К. Лепин, Я- Я- Лус, 11. Н. Медведев, Ю. М. Оленов, А. А. Прокофьева-Бельговская, И. П. Раджабли, И. А. Рапопорт, Н. Я- Федорова. Впоследствии преемниками кафедры и продолжателями педагогической дея-тельности Ю. А. Филипченко явились М. Е. Лобашов и С. Г. Инге-Вечтомов.
В 1920 г. Ю. А. Филипченко организовал работающую и по-ныне лабораторию генетики в Петергофском научно-исследова-тельском институте. Он был одним из активных организаторов 11ервого всесоюзного съезда генетиков и селекционеров в Ленинграде в 1929 г. Съезд открылся двумя основополагающими докладами: Н. И. Вавилова 'Проблема происхождения культурных растений и животных в современном понимании' и К). Л. Филипченко 'Проблема гена'.
5

иерархии и, наконец, бог. Однако видеть в этом первый набро-сок учения об эволюции организмов нет, как нам кажется, до-статочных оснований.
Многие склонны считать за первого эволюциониста знамени-того французского натуралиста и писателя Бюффона, автора обширной 'Естественной истории' в 30 томах (1749-1788). Действительно, Бюффон относился резко отрицательно к господствовавшей в его время системе Линнея, считая, что устанавливаемые ею различные систематические категории существуют лишь в нашем воображении, а природа знает только отдельных особей. Во многих местах своей книги Бюффон говорит об изменении видов, о появлении новых форм под влиянием климата, питания, одомашнения и т. д., т. е., безусловно, стоит на эволюционной точке зрения. Однако все это носит характер отдельных, подчас очень остроумных и верных соображений и мыслей, но отнюдь не выливается в форму строго продуманной и ясно разработанной научной теории, почему эти идеи Бюффона, как и сходные взгляды, развиваемые приблизительно в то же время некоторыми из французских энциклопедистов, не могли оказать на развитие науки какого-либо влияния. Основным положением биологии XVIII века являлось известное изречение Линнея: 'Мы насчитываем столько видов, сколько вначале было сотворено различных форм', - и ничто не заставляло особенно сомне-ваться в его истинности.
Это положение вещей резко изменяется в начале XIX столе-тия. В 1809 г. появляется теория Ламарка - первая научно обоснованная теория эволюции в биологии. Одновременно с ним сходные взгляды высказываются и другими лицами. Однако старое мировоззрение, поддерживаемое гипнозом очевидности, т. е. тем самым, против чего восстал в свое время по другому вопросу Коперник, держится еще прочно. Проходит целых полвека, и в 1859 г. появляется теория Дарвина, своего рода Коперника органического мира, и учение об эволюции занимает, наконец, подобающее место в биологии. Вся вторая половина XIX столетия представляет быстрое развитие и углубление этого учения, в котором принимает участие ряд выдающихся биологов, кончая Коржинским и де Фризом.
Эти два имени - Ламарка и де Фриза - и являются для нас своего рода пограничными столбами, знаменующими собой на-чало и конец XIX века - века утверждения эволюционной тео-рии и в области наук биологических.
Двадцатый век, из которого нами прожита добрая четверть, лежит уже вне поля нашего зрения. Мы считаем, что он выдви-нул еще мало новых эволюционных учений, вместо которых теперь идет оживленная экспериментальная работа. Впрочем, оставить без внимания полученные в XX в. результаты совер-шенно невозможно, почему в самом конце книги мы остановимся вкратце и на современном положении спорных вопросов эво-
8

люциоинного учения, а в особом прибавлении коснемся некоторых новых течений русской эволюционной мысли.
Гл.ишая задача настоящей книги - передать возможно объективнее все, что было высказано по вопросу об эволюции раз-Личными лицами в XIX веке. Свои собственные взгляды я (Ьставляю по возможности в стороне, хотя их нельзя было не сделать более заметными в последней главе, посвященной современному положению эволюционной идеи и открывающимся перед ней перспективам дальнейшего развития. Самое существо этого вопроса служит извинением неизбежного в таких случаях субъективизма, которого я старался всеми силами избежать при изложении различных и часто диаметрально противоположных учений, выдвинутых прошлым веком, на достижениях которого основывается вся наша современная работа.

В 1921 г. при Академии наук СССР было организовано Бюро по евгенике и Ю. А. Филипченко утвержден его заведующим. В 1925 г. Бюро по евгенике было преобразовано в Бюро по генетике и евгенике, далее в 1930 г. - Лабораторию генетики и, наконец, в 1933 г., уже после смерти Ю. А. Филипченко, - в Институт генетики. Первым директором этого Института был большой друг Ю. А. Филипченко - Н. И. Вавилов.
В организованных Ю. А. Филипченко лабораториях генети-ки - при Академии наук СССР и в Петергофском институте, которыми он бессменно руководил вплоть до своей безвремен-ной кончины, работали и учились генетике многие десятки исследователей из различных районов Советского Союза.
Научная, научно-организационная и педагогическая дея-тельность выдающегося ученого Ю. А. Филипченко длилась всего 25 лет и вторая ее половина протекала в советское время - самый ранний период развития генетики в нашей стране.
Умер Ю. А. Филипченко в 1930 г. на 49-м году жизни в рас-цвете своей огромной и разносторонней деятельности.
По постановлению Научного совета по проблемам генетики и селекции Академии наук СССР переиздаются три книги Ю. А. Филипченко - 'Эволюционная идея в биологии' (2-е изд. 1926 г.), 'Изменчивость и методы ее изучения' (4-е изд. 1929г.), 'Генетика мягких пшениц' (посмертное изд. 1934 г.). Эти книги стали библиографической редкостью и современным биологам почти неизвестны. В свое время они сыграли большую роль в развитии исследований в области генетики, а также имели огромное значение в распространении биологических знаний в нашей стране. Эти книги и до сих пор не утратили своего значения.
А. А. Прокофьева-Бельговская

ПРЕДИСЛОВИЕ
Одним из крупнейших завоеваний человеческой мысли за по-следние два столетия является, безусловно, эволюционная тео-рия, или учение о саморазвитии мира, которое вытеснило из пауки без остатка старое учение о создании всего существую-щего путем творческого акта. Первым триумфом эволюционной теории было сведение на естественные причины происхождения Земли и других тел солнечной системы, что удалось сделать Канту и Лапласу еще в XVIII столетии. Начало настоящего, XX века ознаменовано не менее важным учением об эволюции материи и переходе друг в друга различных химических элементов. Между этими двумя пограничными вехами лежит обширный период, охватывающий весь XIX век, период распространения эволюционной теории на область биологии, т. е. на учение о живых существах, организмах. Обзору исторического развития эволюционной идеи в биологии и посвящена настоящая книга.
Таким образом, в дальнейшем мы будем иметь дело с эволюционной теорией только в биологии и при этом ограничимся разбором эволюционных учений лишь XIX столетия. Последнее обстоятельство требует небольшого пояснения.
Можно, конечно, искать предшественников современных эволюционистов еще в древности и считать за таковых Анаксиман-дра, Эмпедокла, Демокрита, Эпикура и Лукреция Кара. Однако у всех этих мыслителей речь шла главным образом о самозарождении живых существ, а отнюдь не об их эволюции в современном смысле этого слова.
Из обширного наследия, оставленного нам древними веками, для эволюционной теории в биологии важнее всего была, пожалуй, идея Аристотеля о постепенной градации всех форм, существующих в природе, начиная с неодушевленных существ и кончая небесными телами, хотя и здесь мысли о постепенном развитии всего более сложного из более простого отнюдь еще не было. Эта идея Аристотеля всплывает в XVIII веке в философии Лейбница, а затем ее подробно развивает в своей книге 'Созерцание природы' (1764) швейцарский естествоиспытатель Бонне, которому принадлежит создание лестницы естественных тел, причем нижние ступени в ней занимают огонь, воздух, вода, земля, а верхние - четвероногие, человек, чины небесной
7

Глава первая ЛАМАРК И ЕГО СОВРЕМЕННИКИ
Ж. Б. Ламарк.- 'Философия зоологии'.- Искусственность систематических единиц.- Градация в усложнении организации.- Употребление и неупотребление органов и законы Ламарка.- Изменения низших организмов.- Отношение к теории Ламарка.- Э. Дарвин.- Немецкая натурфилософия.- Л. Окен.- Г. Р. Тревиранус.
Имя первого основателя эволюционной теории в биологии по справедливости принадлежит французскому натуралисту Ла-марку.
Жан Батист Пьер Антуан де Моне, шевалье де Ламарк (1744-1829) первоначально был известен как ботаник. Ему принадлежит ряд трудов по систематике растений, за которые в 1779 г. он был назначен адъюнктом Парижской академии по ботанике. Падение старого режима и связанное с ним закрытие прежних учреждений резко изменило карьеру Ламарка. При организации в 1793 г. Музея естественнной истории при Париж-ском ботаническом саде все ботанические кафедры были заме-щены другими лицами, и Ламарку была предложена кафедра, как выражаются теперь, беспозвоночных животных, а на языке того времени 'естественной истории насекомых и червей'. Приняв это предложение, он начинает работать в малоизученной тогда области низших животных и в течение второго, более продолжительного периода своей деятельности успевает опубликовать ряд капитальных трудов по беспозвоночным. Кроме того, ему принадлежит довольно много более слабых работ по физике, химии и метеорологии.
Заметим, что общераспространенный теперь термин 'беспо-звоночные' принадлежит именно Ламарку, который и является, так сказать, отцом этого отдела зоологии и соответствующей ему кафедры в наших университетах. Этот термин был предло-жен им в 1796 г., а пять лет спустя вышла его книга 'Система беспозвоночных животных', за которой последовала семитомная 'Естественная история беспозвоночных', выходившая с 1815 по 1822 г. Эти труды, а также ряд специальных работ Ламарка создали ему видное положение среди французских зоологов того времени.
В 1809 г. вышел главный труд Ламарка 'Философия зооло-гии' [44], который был недостаточно оценен современниками и вызвал в свое время немало нападок, но который-то и обес-
10

смертил его имя. В этой книге изложена эволюционная теория Лвмарка, что заставляет нас остановиться на ее содержании, особенно на ее первой части ' (вторая и третья менее интересами) t более подробно.
ЃИ'Отправной пункт всей аргументации Ламарка, с которого и ^Иншпается его 'Философия зоологии', - это соображение об ^^Искусственности всех систематических единиц. Подобно Бюф-J фону, он решительно утверждает, что последние являются лишь I продуктом человеческого ума; в природе же нет ни постоянных ' классов, ни отрядов, ни семейств, ни родов, ни даже видов, ! а 'она создавала только особей, наследующих друг другу и имеющих сходство с породившими их'.
Относительно высших систематических единиц, начиная с родов, такое утверждение даже во времена Ламарка не могло показаться чересчур смелым, так как сам Линней считал при-знаки отрядов и классов искусственными, но по отношению к видам оно требовало солидных доказательств, ибо вера в по-стоянство видов и естественность этого понятия была общерас-пространенным убеждением. Этому вопросу Ламарк посвятил особую главу и пытался доказать в ней, что 'так называемый вид... сложился тоже незаметно и последовательно, почему он имеет лишь относительное постоянство и не может быть таким же старым, как природа'. Однако аргументация Ламарка по этому основному для него вопросу необычайно слаба, и он не приводит каких-либо действительно убедительных для читателя данных в пользу относительности понятия вида.
Виды больших родов, пишет он, как бы сливаются одни с другими, и добавляет: 'Только тот, кто долго и усиленно за-нимался определением видов и обращался к богатым коллек-циям, может знать, до какой степени виды среди живых тел сливаются одни с другими'. 'Я спрашиваю, - продолжает он,- какой опытный зоолог или ботаник не убежден в основательности только что сказанного мною?' И далее: 'Поднимитесь до рыб, рептилий, птиц, даже до млекопитающих, и вы увидите повсюду... постепенные переходы между соседними видами и даже родами'.
Читая эту главу и всецело стоя, как стоим мы все теперь, на эволюционной точке зрения, невольно сознаешь, что Ламарк чисто интуитивно высказал совершенно правильное положение, но фактов в пользу его у него не было. Во всяком случае он не сумел их привести, даже если они у него и были, и апелляция ко всем опытным зоологам и ботаникам, державшимся в то
1 Прекрасный перевод первой части великого труда Ламарка имеется и по-русски; Ламарк. Философия зоологии. Перевод под редакцией и со вступительной статьей Вл. Карпова, М, 1911,- Ярил*. К), Ф, Двухтомник 'Избранных произведений Ламарка' опубликован Издательством АН СССР в серии 'Классики науки' в 1965 г. [том I) и в 1959 г, (том II).- Прим, ред,
It

время прямо противоположных воззрений, не могла показаться кому-либо особенно убедительной. В этом отчасти и кроется причина полного неуспеха учения Ламарка в течение целых 50 лет, пока другой 2 не привел все нужные ему доказательства.
От чего же зависит это непостоянство видов и каким обра-зом можно представить себе переход одного вида в другой? Для выяснения этого вопроса Ламарк обращается к классификации животных и стремится доказать, выражаясь его словами, что 'природа, создавая в течение долгого времени животных и растения, образовала в том и другом царстве настоящую лестницу в смысле все увеличивающейся сложности их организации'. Можно подумать, что мы имеем здесь дело с той идеей, которую развивал в свое время Бонне, но на самом деле между воззрениями Ламарка и Бонне лежит целая пропасть и, как совершенно правильно отметил Карпов, Ламарк превратил лестницу животных Бонне в ряд последовательно развивающихся форм и внес этим в биологию совершенно новую идею.
Вся система животных, по мнению Ламарка, является ярким доказательством существования особого принципа, который он называл градацией в усложнении организации, т. е. известного и последовательного усложнения и усовершенствования всех их особенностей, если идти от низших форм к высшим, или, что то же самое, - деградации и упрощения при движении в обратном направлении. Подобная градация или деградация совершенно независима от влияния внешних условий: правда, нередко усложнение организации прерывается или нарушается усло-виями жизни животного (например, при паразитизме), но эту деградацию под влиянием местных условий и новых привычек следует резко отличать от деградации по существу, свойствен-ной всем низшим формам и '...проистекающей от менее подвинувшихся успехов в усовершенствовании или выработке организации'.
Таким образом, строение и все другие особенности любой животной или растительной формы обусловливаются двумя причинами: во-первых, тем, как высоко сказался в ней этот внутренний принцип усложнения организации, и, во-вторых, каково было влияние на нее внешних условий. 'Теперешнее состояние животных, - говорит Ламарк, - есть, с одной стороны, следствие нарастающей сложности организации - сложности, стремящейся к правильной градации, а с другой - результат влияния крайне многих и весьма различных внешних обстоятельств, постоянно стремящихся нарушить правильность градации в усложнении организации'.
К этим двум основным принципам и сводится сущность эво-люционного учения Ламарка: именно ими он стремился объяс-нить постепенное изменение всех животных и растительных
2 Имеется в виду Ч. Дарвии.- Прим. ред.
12

форм, т. е. их эволюцию. С одной стороны, чисто внутреннее стремление к усовершенствованию, свойственное всем организмам и находящее себе выражение в градации их организации, с другой, влияние внешних условий, а в результате медленная эволюция всего животного и растительного царства.
Внутреннего принципа к усовершенствованию Ламарк ка-сался сравнительно мало, о влиянии же внешних условий он говорит более подробно, почему многие называют ламаркизмом только эту вторую сторону его учения, забывая совершенно о первой. Последнее, конечно, не вполне правильно, и признание особой внутренней тенденции к эволюции не менее характерно для учения Ламарка, чем все остальное, хотя эта часть его учения менее разработана.
Однако, как ни значительно на животных влияние внешних условий, неправильно думать, что они влияют на них прямо. Напротив, здесь имеет место косвенное влияние, протекающее таким образом: меняются внешние условия - меняются и по-требности животных; изменение в потребностях требует для их удовлетворения новых действий и приводит к появлению новых привычек, а под влиянием последних начинается более сильное и частое употребление того или иного органа, а иногда и неупотребление его, что в конце концов накладывает свой отпечаток на последний и вызывает известное изменение в организации. Словом, не органы обусловливают привычки и способности животного, а последние определяют первые; не строение и форма вызывают функцию, а наоборот.
Приведем здесь формулировку двух знаменитых законов Ламарка, касающихся этого вопроса, его собственными словами.
Первый закон
'У всякого животного, не достигшего предела своего разви-тия, более частое и продолжительное употребление какого бы то ни было органа укрепляет мало-помалу этот орган, развивает его, увеличивает и сообщает ему силу, пропорциональную продолжительности его употребления, тогда как постоянное неупотребление органа неприметно ослабляет его, приводит в упадок, прогрессивно уменьшает его способности и, наконец, заставляет его исчезнуть'.
Второй закон
'Все, что природа заставила особей приобрести или утратить под влиянием внешних обстоятельств, в которых с давних пор пребывала их порода, и, следовательно, под влиянием преобладающего употребления известного органа или под влиянием постоянного неупотребления известной части, все это она со-
13

храняет - путем размножения - в новых особях, происходящих от прежних, если только приобретенные изменения общи обоим полам или тем особям, от которых произошли новые'.
Конечно, подобное косвенное действие внешних условий на организацию возможно только у животных, обладающих известными действиями и привычками. У растений нет ни того, ни другого, почему измененные внешние условия влияют на них прямо, изменяя их строение непосредственно, в результате чего также появляются и развиваются новые части и ослабляются и исчезают старые.
Заметим, что Ламарк вообще проводил резкое различие между животным и растительным царством, считая, что лишь животные обладают раздражимостью, которой совершенно ли-шены растения, так что никаких переходов между теми и дру-гими быть не может. Что касается возникновения новых органов, то они появляются под влиянием движения жидкостей (флюидов) в теле животного. У низших животных, еще не имеющих нервной системы, движущиеся флюиды проникают в их тело извне, и этим поддерживается жизнь этих существ. У высших животных появляется нервная система и возникает внутреннее чувство, т. е. возбудительная сила переводится внутрь и всецело отдается в распоряжение особи, отчего и изменение их в процессе эволюции приобретает несколько иной характер. Впрочем, эта сторона воззрений Ламарка слишком теперь устарела, чтобы на ней стоило останавливаться более подробно.
Мы видели выше, что в пользу относительности понятия вида Ламарк не дал почти никаких доказательств. Напротив, свои воззрения об изменяющем действии новых обстоятельств путем создания новых привычек и употребления или неупотребления органов, как это формулировано им в приведенных выше двух законах, он стремится доказать путем разбора ряда примеров. Последние носят тот же характер, как и те, которые приводятся нередко теперь в пользу правильности принципа Ламарка об изменяющем влиянии употребления и неупотребления органов. Сюда относятся исчезновение зубов, ног и крыльев у многих форм, имеющих теперь эти органы в рудиментарном состоянии, появление плавательных перепонок на ногах водяных птиц, удлинение языка у некоторых насекомоядных форм (муравьед, дятел) и шеи у жирафы, питающейся листьями высоких деревьев, и т. д. Можно не соглашаться с этими примерами, давать им иное толкование, но во всяком случае здесь нельзя сказать, чтобы Ламарк не пытался доказать эту часть своих воззрений тем материалом, который был ему знаком,
Нельзя не отметить, что свое учение Ламарк распространяет без всяких колебаний и на человека, считая, что все его особенности являются результатом перемен, происшедших в действиях
14

м привычках наших животных предков. 'Вот к каким выводам можно было бы прийти, - заканчивает он последнюю главу перкой части своей книги, - если бы человек... отличался от животных только признаками своей организации и если бы его происхождение не было иным'. Едва ли нужно пояснять, из каких оображений была добавлена эта фраза.
В особом дополнении к той же первой части 'Философии зоологии' мы находим еще две крайне интересные вещи. Во-первых, там приведена на особой странице 'Таблица, объясняющая происхождение различных животных' - иначе говоря, первое родословное дерево животного царства, вроде тех, которые играли сравнительно недавно столь большую роль во всех изложениях эволюционной теории. Пионером же в этом направлении был отнюдь не Геккель, как думают многие, а Ламарк. Во-вто рых, мы находим здесь же очень красивое и глубоко верное сравнение человеческой жизни с секундой, благодаря чему приходится заключить, что даже через 30 человеческих поколений нельзя подметить движения часовой стрелки, которая тем не менее не стоит на месте, а постоянно движется. Как часто многим теперь приходится в числе доказательств правильности идеи эволюции прибегать к этому аргументу и сколь немногие, вероятно, помнят, что его автором был еще Ламарк!
Словом, независимо от того, правильны или неправильны были взгляды Ламарка, удачно или неудачно он обосновывал свои положения, мы должны безусловно признать, что им создана целая теория - первая эволюционная теория в биологии, чем Ламарк резко и крайне выгодно отличается от всех подходивших довольно близко к такому же разрешению данного вопроса и до него. Скажем в заключение несколько слов о том отношении, которое вызывала к себе теория Ламарка в течение разных периодов XIX века и вызывает в настоящее время.
Теория Ламарка в первое время после своего появления не имела никакого успеха. Нельзя сказать, чтобы это объяснялось малым знакомством с ней. Напротив, в последующих крупных трудах Кювье, Бэра, Лайеля и других мы находим или непо-средственные ссылки на 'Философию зоологии' или упомина-ние о сущности изложенных в ней взглядов, но последние не встречают в общем никакого сочувствия3. Вина в этом лежит отчасти и в самой теории Ламарка, ибо, как отмечалось выше,
3 Характерно, что даже Дарвин в свое время относился столь же отрицательно к Ламарку. Вот три цитаты из его писем Гукеру в сороковых годах.
'Да сохранит меня небо от глупого Ламарковского 'стремления к про-грессу', 'приспособления вследствие медленного хотения животных' и пр.'.
'Я не знаю никаких систематических сочинений об этом предмете, кроме книги Ламарка, но это настоящая дрянь...'.
'Ламарк... повредил вопросу своим нелепым, хотя и умным трудом'.
См. книгу 'Жизнь и письма Ч. Дарвина, изданные Ф. Дарвином' [21].- Прим. Ю. Ф.
IS

ее основной пункт - относительность понятия вида - был вы-ставлен почти без всяких доказательств, а при известном сомнении в этом вопросе приведенные в конце первой части примеры возможного изменения различных форм благодаря употреблению или неупотреблению органов не могли казаться особенно убедительными. Ос