Секретная операция 'Космический 'заяц',
о которой ТАСС не был уполномочен заявить

   

   

    Февраль 1987-го. ТАСС лаконично сообщает миру об очередном триумфе советской космонавтики. Но хотя транспортный корабль «Союз ТМ-2» уже благополучно вышел на орбиту. Байконур продолжает лихорадить. По космодрому ползут слухи один нелепее другого. Чекисты, обеспечивающие режим безопасности объекта, строчат в Москву отчеты о происшедшем. И все это - в обстановке строжайшей секретности. На сей раз вполне оправданной: то, что произошло на старте «Союза ТМ-2», абсолютно не вписывалось в наше помпезно-торжественное отношение к собственной космонавтике. Тем не менее байконурские чекисты, похоже, по сию пору гордятся тем, что им удалось изловить пока единственного в истории человечества космического «зайца». Юрий Локтионов - человек, вызвавший весь этот переполох, - по-прежнему уверяет: «В космос я еще все-таки слетаю...»

    Неприятности особистам космических объектов Юра Локтионов начал доставлять еще в пору своего раннего детства. Жил он в подмосковном городке Балашиха, до знаменитой космической резиденции - Звездного - рукой подать. Ну тринадцатилетний парнишка и подавал. Высоченные заборы и автоматчики, стерегущие космических первопроходцев, его не останавливали. Очень уж ему хотелось познакомиться со своим знаменитым тезкой - Локтионов ведь тоже Юрий Алексеевич. И познакомился-таки мальчишка с Гагариным. Даже получил от него совет: закончи Московский авиационный институт, где учат делать ракеты, а после - прямиком в отряд космонавтов.

    Так Локтионов и сделал. Правда, сначала отслужил в армии. В ВДВ. Два года парашютных прыжков и боевой подготовки. Еще шесть лет учебы в Московском авиационном. В 1977-м инженер Юрий Локтионов приходит молодым специалистом на знаменитую королевскую космическую фирму НПО «Энергия». - Попал я в один из отделовтак называемой елисеевской службы, - вспоминает Локтионов. - Мы готовили бортовую документацию для космических кораблей, а во время полетов дежурили методистами по действиям экипажа в ЦУПе. Команда подобралась замечательная - Саша Серебро, Володя Соловьев, Витя Савиных. Сейчас они все уже слетали, все герои... Как получилось, что ребята попали в отряд космонавтов, а я - нет? Все очень просто. Конечно, сто раз громогласно объявлялось, что летают в космос у нас только самые достойные, самые здоровые, самые черт-те какие. Но я то знаю всю эту систему изнутри. Знаю, кто в основном попадает в отряд. Те, кто имеет «руку». У кого нужные знакомства, высокопоставленная родня. У кого блат.

    Помните полет Савицкой? А ведь поначалу готовилась к старту женщина-инженер из Подлипок. Но появилась Савицкая: папа - маршал, мама - лучшая подруга жены Брежнева, и... Были, конечно, и те, кто сам, своим трудом пробивался в отряд космонавтов. Но таких немного. Саша Баландин. Или, например, Муса Манаров - мы с ним вместе в свое время на овощных базах столько картошки перебрали, когда он дожидался своей очереди в отряд.

    Что же касается здоровья... Скажем, Сашу Сереброва заставляли делать совершенно ненужные медицинские операции. Говорили: «Вот по такому-то медицинскому параметру ты не проходишь». Серебров шел в госпиталь и вырезал то. что ему якобы мешало лететь космос, - он ведь человек одержимый. Но и это не помогло бы, если бы у Сереброва не было мощной поддержки в тогдашнем руководстве Академии наук. При зачислении в отряд это сыграло решающую роль.

    Чем был отряд космонавтов? Лакомым куском. Он давал известность, определенную долю привилегий. И не тольк в случае полета. Само то, что ты числишься в отряде, уже гарантировало многое. Даже не летая, пробыл в отряде 10 лет - получаешь соответствующую пенсию... Сейчас, после августовских событий, командиром отряда космонавтов стал Климук. Он еще дополнительное положение о льготах пытается пробить. Я, собственно, не против этого. Только должен заметить, что летчик-испытатель рискует гораздо больше, чем космонавт... Локтионов не оставлял попыток «выйти в космос». Но неизменно получал отказ. Несмотря на кипу блестящих характеристик и благодарностей от руководства фирмы. Кстати, характеристики на потенциальных космонавтов в те столь еще недавние времена были весьма своеобразными. Не дай бог, забудет упомянуть секретарь парткома о твоей «политической грамотности» и «моральной стойкости»! Поэтому Локтионову с полной серьезностью вписали в его бумаги для зачисления в отряд космонавтов: «Тов. Локтионов Ю.А. активно участвует в общественной жизни, с 1978 г. был агитатором, является членом комиссии по проверке правильности уплаты партийных взносов в комплексе. Постоянно повышает свой идейно-политический и общеобразовательный уровень, окончил вечернюю партийную школу». И все равно отказывали.

    Раз космонавтика была столь партийна, к кому должен был обратиться Локтионов за помощью? Ну, конечно, он идеь на прием к Конотопу - первому секретарю Московского обкома КПСС, одному из влиятельнейших партбоссов того времени, приближенному Брежнева. Так, мол, и так, хочу в космос, помогите как коммунист коммунисту. Без сомнения, это была одна из самых необычных просьб, с которой обращались к партийному вельможе. И Конотоп был настолько ошеломлен ею, что даже пытался через свои обкомовские каналы устроить Локтионова в отряд космонавтов! Впрочем, кончилось все прозой жизни - вызовом «на ковер» в партком НПО «Энергия».

    Локтионову часто приходилось выезжать на Байконур. Инструктировать экипажи. Провожать в полет тех, кто оказался удачливее его. Последний раз он был на космодроме во время запуска «Союза ТМ-2»...

    - Ну да - я фанат космоса. - подтверждает Юрий Локтионов. - Я, может быть, и спрятался бы в космическом корабле. И полетел бы. Пусть даже «зайцем» - как угодно. Я хочу лететь и говорил это всегда, не скрывая. Но в этот раз не дошло до этого. Просто-напросто физически невозможно было это сделать.

    Тем не менее, видимо, кто-то «стукнул» байконурским чекистам об «опасных разговорах» инженера Локтионова. И секретная операция «Космический заяц» стремительно начала раскручиваться. Локтионову была устроена «очная ставка» с одним из специалистов стартовой команды. Которого он, якобы заставлял дать подписку о неразглашении тайны того, что в космос улетит некто «нелегальный». Начались дотошные проверки локтионовских допусков к секретным работам (а что у нас на космодроме несекретно?).

    И, наконец, уже вывезенный на стартовую позицию космический корабль, по воспоминаниям Локтионова, был тщательнейшим образом обыскан. Для непосвященных стоит пояснить, что это совершенно беспрецедентная процедура. Корабль на стартовом столе - это святая святьх, на него и дышать-то стараются с осторожностью. А тут - обыск по всем правилам. Правда, что именно искали, не совсем понятно. Да этого и сами чекисты не знают: то ли «зайца», то ли бомбу, то ли еще что-нибудь... - Только что был нормальным человеком, работал, готовил старт. И вот я уже «шпион». Мне это прямо не говорят, вызывают моего шефа - Кубасова. Ходят по пятам и «берут на карандаш» тех, с кем я здороваюсь или разговариваю. Я уж к людям боялся подходить, чтобы у них потом неприятностей не было. Кстати, когда я потом в Москву на фирму вернулся, коллеги сразу на меня набросились: «Ну что, сняли тебя с корабля?» И туда уже сообщить успели...

    Вообще-то перетряска корабля на стартовой позиции могла дорого обойтись. Это нарушение технологического режима. Это в конце концов риск для жизни экипажа (кстати, экипаж об этом даже не был поставлен в известность). Но кого это волновало! Ососбенно по тем временам. Как раз незадолго до этого КГБ накрыл настоящего агента, специализировавшегося на космосе. Журналиста Суслова - помните, наверное, громкое дело «толстяка»? И после этого на космических объектах пошла большая ловля шпионов, в которую чуть было и я не угодил. О том, насколько к этому серьезно тогда относились, можно судить хотя бы по случаю с Валентином Лебедевым. Он в ту пору к очередному своему полету в космос готовился. И вот-вот должен был уже лететь. Но тут скандал с Сусловым. К тому же выясняется, что Лебедев ему, оказывается, передал дневник полета для публикации в «Науке и жизни»! Вопрос об этом тут же вынесли на партсобрание, и Лебедева отстранили от полета.

    Что ж, Юрию Локтионову повезло. Его «шпионская карьера» закончилась в общем-то и не начавшись. Громкого дела он байконурским чекистам так и не подарил. Но и с королевской фирмы его вскорости «попросили». После того как написал еще и письмо на имя Горбачева, в котором он делился своими предложениями по реформам советской космической программы. Этого уже ему не могли простить никак. Впрочем, «фанат космоса» не бросает своего дела. Локтионов сейчас депутат Мособлсовета, член постоянной комиссии по делам вооруженных сил, МВД, КГБ и конверсии. И по-прежнему мечтает как-нибудь слетать в космос.

    - Глупо было искать меня тогда в «Союзе». Я как специалист, прекрасно знакомый с технологией запуска, поступил бы совершенно по-другому, - задумчиво говорит Локтионов. Но как именно он бы поступил - не признается. Быть может, все-таки надеется тихонько пробраться на Байконур и...

   

     

Карнаков Ю.
Мегаполис-экспресс, ?5, 1991

Из архива А.Белозерского.
Компьютерная обработка А.Белозерский, AVV.

 Назад