Полет продолжается

Затемнение погрузило улицы Одессы в густой мрак южной ночи. Корабли Черноморского флота встречали вражеские бомбардировщики шквальным огнем. Небо высвечивалось разрывами снарядов и пулеметными трассами. Когда немецким самолетам не удавалось прорваться к порту, они беспорядочно бросали бомбы на город. Рушились здания, гибли люди.

Войну Жора встретил тринадцатилетним мальчиком

Семьдесят три дня защитники Одессы - бойцы Красной Армии, моряки Черноморского флота и народные ополченцы - отбивали натиск врага.

Однако положение на фронтах было крайне тяжелым. Захватчики угрожали Москве и Ленинграду. Одесский фронт оказался в глубоком вражеском тылу. Верховным Главнокомандованием был отдан приказ об эвакуации войск Одесского оборонительного района в Крым. Защитники города незаметно снялись с позиций и на кораблях ушли в море. Только отряды прикрытия продолжали вести бой, создавая видимость сражения на всем фронте.

Утром фашисты разобрались, что перед ними пустые окопы, но и тогда они не сразу решились вступить в город: ждали подвоха.

В этот день Жоре чудом удалось ускользнуть из дома. Забежал за приятелем. Свистнул. Но вместо Игоря высунулась из окна его мать и велела Жоре немедленно отправляться домой. Хотя идти одному боязно и скучно, но любопытство взяло верх, и Жора подворотнями направился к центру города, чтобы посмотреть на фашистов. На углу одной из улиц застрекотали мотоциклы. Жора затаился в подъезде ближайшего дома и сквозь щель в двери наблюдал. Несколько мотоциклов с колясками появилось из-за массивного углового здания. Автоматчики настороженно вглядывались в пустынную улицу. И вот, когда они почти поравнялись с Жорой, из противоположного дома выскочил моряк в тельняшке с перебинтованной рукой.

- Нате вам, гады, за Одессу! - крикнул он и швырнул в оторопевших гитлеровцев гранату. После взрыва два мотоцикла опрокинулись, и несколько фашистов замерли на мостовой, но живые немедленно открыли огонь из автоматов. Пули ударили в грудь моряка. Бинты и тельняшка мгновенно пропитались кровью. Моряк сделал еще несколько шагов. Почти в упор разрядил в него автомат подбежавший солдат. Враги подобрали своих раненых и убитых и понесли к подъехавшему грузовику. Некоторое время гитлеровцы стояли над телом моряка, о чем-то переговариваясь. Потом один из них показал на ближайший балкон.

Несколько солдат зашли в подъезд. Было слышно, как они выламывали дверь в какую-то квартиру, потом раздались истошный крик женщины и короткая автоматная очередь. Солдаты вышли на балкон и спустили веревку. Стоявшие внизу накинули петлю на шею моряка, а те, что были наверху, подтянули веревку и завязали ее за перила балкона.

Жора почувствовал, что от ужаса у него онемели ноги, и он не мог ими пошевелить. А по улице тем временем ехали грузовики с солдатами, обгоняя их, мчались мотоциклисты. Жора сполз в подвал и там дождался наступления темноты. Увиденное не только ошеломило, но и ожесточило его. От злости и ненависти сжимались кулаки. Он плакал от бессильной ярости.

Домой добрался почти к полуночи, измученный пережитыми событиями дня. Бледная как полотно, заплаканная мать даже не нашла сил, чтобы отругать его. Она просто обхватила свое дитя за шею и зарыдала. Так в обнимку они и заснули. Матери Жора о виденном им в городе ничего не рассказал и весь следующий день сидел дома, притихший и печальный.

На третий день после прихода фашистов в город с Люсдорфского шоссе поползли черные клубы дыма, неся с собой зловонный запах горелого мяса. 'Сиди, сыночек, - в слезах шептала мать, - видишь, что делают супостаты:' И она рассказала Жоре то, что слышала от соседок: согнали фашисты в пустые пороховые склады на Люстдорфском шоссе тьму-тьмущую людей, облили их бензином и подожгли. Вот откуда она, эта черная гарь:

Прибежали соседские ребята, позвали Жору: 'Айда с нами! Вчера, слыхал, несколько моряков на Нерубайском кладбище насмерть против тыщи фашистов дрались. Сами погибли, но фрицев дохлых целыми грузовиками потом возили:'

Мальчишечье любопытство снова взяло верх над недавно пережитым страхом, и Жора вместе с ребятами опять сновал по городу.

Жора с самых ранних, точнее, школьных лет был влюблен в свой город, в его кипучую жизнь в порту, где постоянно стояли суда, вернувшиеся из дальних походов, неведомых и зовущих таинственностью заморских стран. Теперь порт был безлюден, пирсы захламлены и разбиты авиабомбами, причалы пустынны. И только несколько фашистских кораблей на рейде жерлами пушек уставились на Одессу.

Под вечер, возвращаясь домой, ребята увидели, как по улице на бешеной скорости, шарахаясь от тротуара к тротуару, а порой и заскакивая на него, мчался тяжелый пятнистый грузовик. Немногочисленные прохожие спешили спрятаться в ближайшей подворотне или в подъезде. Пацан лет семи, переходивший улицу, при виде машины метнулся на тротуар. Грузовик погнался за ним. Мальчишка закрыл лицо ладошками и закричал. Грузовик отбросил его буферами и, переехав задним колесом, остановился. Из кабины вылезли двое солдат. Один из них был явно испуган, другой мерзко хохотал. Они подошли к безжизненному телу мальчика.

- Сдох, - удовлетворенно гаркнул по-русски солдат с эсэсовскими нашивками на рукаве, оборачиваясь к нескольким прохожим, в ужасе замершим неподалеку, и полез в кабину. Второй - бледный и хмурый, последовал за ним. Грузовик помчался дальше. Мальчугана подобрали прохожие, а на мостовой осталась лужа крови.

- Собаки! Бешеные собаки! Гады! Их надо уничтожать! - крикнул вдогонку грузовику Жора.

- Попробуй, уничтожь голыми-то руками, - возразил приятель.

- Языки проглотите, салаги! А то по башке получите, - неожиданно раздался голос сзади. Ребята обернулись. Рядом стоял здоровенный парень. Жора сразу узнал его. Это он как-то ночью, во время бомбежки, выхватил у него ведро с песком, чтобы потушить зажигалку.

Не дожидаясь исполнения угрозы, ребята драпанули. Дома Жора предложил Игорю:

- Давай шкоду какую-нибудь фрицам устроим, чтобы меньше разъезжали, а когда оружие достанем, кого-нибудь из них вообще кокнем.

Этим же вечером двое пареньков как тени проскользнули вдоль большой колонны автомашин, стоявших на улице. Убедившись, что охраняет их всего лишь один солдат, ребята шмыгнули в ближайший двор.

- Я им шины попротыкаю, а ты на шухере стой. В случае чего - свистни и тикай, - тихо говорил Жора.

- Давай, только быстрей! - согласился Игорь, боязливо оглядываясь по сторонам.

В дальнем конце колонны запиликала губная гармошка. Это охранник, удобно устроившись на подножке, наигрывал веселую мелодию. Жора, крадучись, шел от машины к машине, осторожным движением прокалывая шилом автомобильные скаты. С легким шипением спускали они воздух, и машины начали медленно оседать. Постепенно Жора приближался к охраннику.

- Дальше не пойду, - решил Жора, когда до солдата оставалось четыре грузовика, и с размаху воткнул шило.

С резким, как выстрел, звуком лопнула камера. Жора со страху присел на мгновенье, а потом задал стрекача. Задворками, перелезая через заборы, удирал он. И хотя погони не было, ему казалось, что вот-вот его настигнут. Прибежал в условленное с товарищем место. В коленках неприятная дрожь. Вскоре появился и Игорь, у которого тоже зуб на зуб не попадал.

- Хо-хо-лл-одно что-тто, - клацая зубами и заикаясь, говорил он.

Немного успокоившись, начали подтрунивать друг над другом.

- А мне кажется, после того, как лопнула камера, фриц тоже решил, что в него стрельнули, и, наверное, сейчас штаны меняет, - смеялся Жора.

Утром ребята с чердака соседнего дома решили полюбоваться результатами вечерней вылазки.

Фашисты, злобно ругаясь, снимали с грузовиков колеса и клеили камеры. Видно, они куда-то спешили, потому что часто приходили офицеры и кричали на солдат. Спустившись с чердака, проходными дворами друзья двинулись к дому. И вдруг чья-то цепкая и сильная рука схватила Жору. Он даже вскрикнул от боли. Скосил глаза и увидел все того же парня. Рванулся. Но силы явно были неравны. Игоря как ветром сдуло.

- Не рыпайся. Машины - это ваша работа? - спросил парень.

Жора молчал.

- Я отпущу. Только ты сразу не драпай. Поговорить надо, - сказал парень и разжал пальцы. Жора отпрыгнул в сторону, но не убежал.

- Подойди ближе, не буду же я орать на весь двор. Жора приблизился, и парень шепотом начал говорить:

- Про машины я догадался. Это ваших рук дело. Потому хочу доверить тебе тайну. Хочешь нужным людям помочь? Слыхал, какие они дела делают? Бьют фашистов, но им помощь нужна. Оружие надо. Сведения об этих гадах нужны: где располагаются, что строят, сколько их приезжает и уезжает, какие у них корабли.

Жора внимательно слушал. Конечно же, он хочет и готов им помогать. Согласился сразу. Парень назвал место, куда приносить оружие и записки со сведениями о врагах, и предупредил:

- Смотри, о нашем разговоре никому ни слова. Даже лучшему другу.

У Жоры были припрятаны патроны и гранаты, которые он стянул с брички полицая, зашедшего в лавку. Через несколько дней, выменяв у ребят еще гранат и патронов, начал их небольшими партиями переправлять в указанное место. Оттуда его приношения регулярно исчезали. Парня он больше не видел, но однажды в условленном месте прочитал написанное мелом: 'Молодец!'

В городе почти ежедневно устраивались облавы, повальные обыски. Под видом поисков партизан фашисты врывались в квартиры, грабили людей, отбирая вещи, продовольствие. А после того, как советские подрывники взорвали здание на улице Энгельса, в котором размещался штаб оккупантов, фашисты несколько дней подряд хватали и вешали всех, кто попадал в облавы. В этот период они уничтожили около двадцати тысяч жителей Одессы.

Кровавым террором фашисты хотели запугать советских людей, ослабить их сопротивление. Но они жестоко просчитались.

В городе продолжали действовать партизанские отряды, диверсионно-разведывательный отряд В.А.Молодцова-Бадаева, подпольный обком партии, который руководил этой борьбой.

Ночные вылазки партизан, убийство офицеров и солдат, пущенные под откос воинские поезда, взорванные железнодорожные линии порождали страх у фашистов. И все новые усилия они направляли на ликвидацию партийного подполья и партизанских отрядов, на ужесточение своего 'порядка'.

:Конец ноября в Одессе был пасмурным и холодным. Пропахшие порохом тучи низко стелились над землей. Время от времени они сыпались мелким дождем или хлопьями снега, которые пронизывающий ветер швырял в лицо людям. В один из таких дней фашисты гнали через Одессу последних защитников города, сражавшихся до последнего патрона. В изорванных тельняшках, полуголые, в окровавленных бинтах шли босиком по булыжной мостовой моряки. По бокам этой колонны вышагивали с автоматами наперевес конвоиры с собаками. Даже израненные моряки были страшны врагам, и они связали их ржавой проволокой, которая впивалась в тело.

Жора и Игорь стояли на тротуаре. На лицах мальчишек было столько страдания, что один из моряков крикнул:

- Не горюйте, хлопчики! Запоминайте. Скоро придет время: передавим мы эту мерзость, чтоб по Одессе нашей не ходила!

Один из конвоиров ударил моряка прикладом по спине. Он покачнулся, но не упал, а сильно закашлялся, и на губах появилась кровь.

Много, ах как много боли и обиды скопилось в сердцах мальчишек! Жгучее чувство мести не давало им покоя, и они наперебой высказывали друг другу мысли о том, как бы покарали Гитлера и всех фашистов. До Гитлера было далеко, но вот одного из врагов они заприметили. Он частенько ездил на велосипеде мимо кладбища, где в полуразрушенном склепе мальчишки собирались, чтобы обсудить план возмездия.

Ездил он уверенно, без опаски. Винтовка висела за спиной, он насвистывал веселые песенки. Настроение у него было радостное, так как он ездил к женщине, которая радушно принимала врага. Для начала мальчишки решили отомстить ей и на калитке написали: 'Здесь живет продажная немецкая овчарка'.

Но это не возымело должного действия. Немец продолжал приезжать. Весь его наглый, самодовольный вид и открытая веселость бесили мальчишек. Была у них граната, но бросить ее в фашиста они не решались, потому что на взрыв прибегут другие, да и не было уверенности, что граната не убьет их самих. И тогда решили сделать все тихо. Для репетиции соорудили из мешка, набитого соломой, чучело. Притащили его на то место, где ездил гитлеровец, и проверили возможность неожиданного нападения. Договорились о времени.

И вот настал день мести. Жора и Игорь сидели в засаде. Они издалека услышали скрип педалей велосипеда и веселую мелодию, которую насвистывал немец. Вскоре над забором появилась его пилотка с фашистской эмблемой. Руки Жоры судорожно сжимали лом. Чем ближе враг, тем сильнее и чаще стучит сердце. Жоре даже казалось, что немец услышал его стук и прекратил насвистывать свою песенку. Еще мгновение - и он, повернув за угол, увидит мальчишек. Жора выскочил навстречу фашисту и что было сил ударил ломом по голове. Немец тяжело рухнул на землю, а рядом со скрежетом и лязгом, упал велосипед. Друзья не оглядываясь, бросились наутек. Бежали долго.

- Хватить драпать! Никто не гонится, - остановил друга Жора. Его всего трясло мелкой противной дрожью. Одной гадиной меньше стало. Это им за моряков.

- Надо еще выслеживать и давить их, - подтвердил такой же трясущийся Игорь.

И хотя словами друзья старались поддержать друг друга, но пережитые события долго еще не давали успокоиться.

Домой вернулись поздно. Мать бранилась. И от этой брани становилось как-то спокойнее на душе. Ночью снились кошмары, а утро приносило облегчение и радость. Радость от того, что уничтожили врага, который больше не будет стрелять ни в красноармейцев на фронте, ни в людей на улицах Одессы.

- У меня такое чувство, - говорил Игорь Жоре, - будто мы убили страшную ядовитую змею, которая могла укусить нас или наших родных.

Первая победа вселила уверенность, и они уже стали строить планы, как подорвать целую машину с солдатами.

:Однажды Жора принес в условленное место добытые патроны, но увидел, что ранее положенное в тайник еще не взято. Несколько дней ходил и проверял, но перемен не было: патроны никто не брал.

Как-то на обратном пути он увидел Игоря, с которым уже долгое время не встречался. Друг отвел его в сторону и спросил:

- Помнишь парня, что тебя тогда захомутал?

Жора утвердительно кивнул.

- Видел я его сегодня.

- Где, где? - торопливо спросил Жора.

- На Греческой площади. Привели его фашисты вешать. Побитый весь, еле на ногах держался. На груди фанера и написано: 'Бандит. Диверсант'. Так он, пока еще на ящик втаскивали, кричал фрицам: 'Всех вас, гадов, перебьем! Придет Красная Армия, освободит Одессу!' А потом петлю надели и ящик выбили: Герой он, оказывается, а мы думали - полицай.

Жора был ошеломлен, и приятель это заметил.

- Ты что, Жорка, знал его? - допытывался он. Но так и не дождался ответа.

Ночью Жоре приснился парень, но был он живым и с красным знаменем бежал к тюрьме спасать беззащитных людей:

Голод и холод заставляли бегать по городу возмужавшего за два года гитлеровской оккупации паренька. Нужно было помочь матери прокормиться и обогреться. Все, что можно выменять или продать, было использовано. Временами помогала тетка. Тяжело приходилось:

Жизнь в городе с каждым днем становилась все более опасной. После Сталинграда оккупанты начали лютовать пуще прежнего, а после разгрома на Курской дуге просто озверели: каждодневные облавы заканчивались массовыми расстрелами за городом, по улицам разъезжали душегубки. Но ни одна из уцелевших подпольных групп не прекратила своей деятельности. Подпольщики издавали патриотические листовки, в которых призывали народ к борьбе с врагом, уничтожали живую силу оккупантов, выводили из строя их технику, руководили саботажем на предприятиях.

Все чаще и чаще появлялись над Одессой краснозвездные самолеты. Объектами бомбардировок были порт и вокзал, через которые фашисты подвозили войска и вывозили награбленное.

Приближалось седьмое ноября 1943 года. Жора чувствовал, что это событие не должно пройти бесследно: живы Одесское подполье, катакомбы, они дадут знать о себе. И он искал с ними связи.

Канун праздников: Подпольщики с огромным воодушевлением встретили весть об освобождении Киева. В ночь с 6 на 7 ноября 1943 года в оккупированной Одессе над Успенским собором, на колокольне церкви на Пушкинской улице взвились красные знамена.

Далее: