СТАРТУЮЩИЕ ПЕРЬЯ

Валерий БАБЕРДИН (Москва, 'Красная звезда'):

ШИПЫ И РОЗЫ НА ДОРОГЕ В КОСМОС

Вспоминаю, как проходили традиционные пресс-конференции перед стартом последних экспедиций на орбитальный комплекс 'Мир'. Постоянно лейтмотивом звучали вопросы журналистов к космонавтам: какова будет рентабельность вашей космической вахты? Для народного хозяйства что вы конкретно сможете сделать? Задавали их часто, потому что так же часто они повисали в воздухе.

Признаюсь, начал с этих вопросов и я, когда мне не так давно предоставилась возможность в Центре управления полетом провести несколько сеансов связи с 'Донбассами', пообщаться с Александром Волковым, Сергеем Крикалевым и Валерием Поляковым. Подумал: на орбите они уже давно, дело к возвращению, многое обговорено. Но в ответ неожиданно услышал:

- Не к нам вопросы. Поймите, рентабельность программы должна обсчитываться на Земле экономистами заказчика. Наша же задача - четко выполнить запланированное. До конца отдавать себя той работе, к которой готовились долгие годы. И мы делаем это на все сто и больше. Вам это подтвердят в ЦУПе.

То, что затронул больной вопрос, я это сразу почувствовал, как только закончился сеанс связи. Не успели погаснуть экраны мониторов и дисплеев, как дежурные операторы и ведущие специалисты по экспериментам плотным кольцом обступили меня.

- Думаете, нас не волнует эта проблема? - услышал я от них. - Хотите, перечислим те отрасли народного хозяйства, где космическая техника не только себя оправдывает, но без нее просто немыслимо работать. Список получится солидным. Другое дело, эффективность отдачи от космических исследований может и должна быть выше. Но это не вина космонавтов и специалистов ЦУПа, а скорее беда. Скажем, сделали съемку по заданию госцентра 'Природа', а куда пошли снимки и был ли вообще от них толк, никому не известно. Порой создается впечатление, - продолжают мои собеседники, - что рыбопромысловым хозяйствам, соответствующему министерству просто невыгодно пользоваться информацией, получаемой с орбитальной станции о миграции рыб. Почему так происходит? Возможно, опасаются чиновники сокращения субсидий на развитие авиации, обеспечивающей наведение рыболовецких судов на рыбные косяки. Ведомственные интересы и тут срабатывают. Теперь что касается ассигнований на космос. Вы уверены, что они так уж велики? Все сопоставимо. Просто надо опубликовать эти цифры в прессе.

Почему я вспомнил этот диалог? Да потому, что сейчас много говорят о космосе. Отражается это, в частности, и на содержании писем в редакцию. Например, многие из читателей выражают требование вообще свернуть космические исследования. Но есть и такие, которые активно поддерживают и длительные космические вахты, и создание 'Буранов', и разработку межпланетных станций, откровенно озабочены их судьбой.

И те и другие высказывают крайнюю заинтересованность в том, чтобы передовые позиции, завоеванные в этих областях, самым широким образом были распространены в разнообразных сферах народного хозяйства. Разница в том, что одни это предлагают сделать категорично - космос полностью свернуть на несколько лет, производство переориентировать на выпуск товаров народного потребления. Другие понимают, что космическая индустрия, космические исследования - это своеобразный банк идей и суперсовременных технологий, школа воспитания высочайшей научной и технической культуры. Отказ от всего этого не отбросит ли нас назад, как уже было не раз в других отраслях науки и техники, пишут они.

Мне кажется, более рациональна точка зрения именно вторых, поскольку в развитии практической космонавтики они видят объективную необходимость. Меня же в письмах встревожило другое обстоятельство - эдакий легкий по подаче, но очень тяжелый по сути укор в адрес космонавтов: 'Да они сжигают народные деньги, а им еще Героев за это дают...' Грустно читать такое.

Почти тридцать лет прошло с момента полета Юрия Гагарина. Многое, очень многое изменилось за это время. Практическая космонавтика шагнула в области, еще вчера казавшиеся фантастическими. Она многое приобрела, но также и потеряла. 'На работу в космос...' - эти слова давно стали обыденными, для журналистов - штампом. Да, как это ни печально, годы романтического космоса безвозвратно уходят, если уже не ушли. И письма читателей - свидетельство тому.

Общественное мнение стало иное, жестче требует конкретного практического выхода, реальной пользы для землян от тех, кто ведет освоение космического пространства. Какая уж тут романтика. Представим себе: мы задаем вопрос, допустим, школьнику начальных классов, хочет ли он стать космонавтом. Ответит ли он, не задумываясь, 'да'? Если лет десять тому назад я в этом не сомневался, то сейчас... Не происходит ли на наших глазах падение социальной ценности, престижа этой профессии. И как такое падение скажется в будущем, когда надо будет решать задачи на несколько порядков выше тех, что сейчас стоят перед советской космонавтикой?

Одним словом, престижность легко потерять, поднять ее трудно. И еще. Без романтики, без влюбленности в космос, без страсти делать нечего в отряде космонавтов. Очень уж тяжел там труд, и тяжесть эта, как показывает практика, далеко не всегда окупается какими-то благами.

Знаком с офицерами, которые свое спокойствие (а значит, и спокойствие семьи), хорошую должность, планомерное продвижение по служебной лестнице променяли на призрачную возможность побывать там, в загадочной синеве. Упорно трудились многие годы, постоянно надеясь, что наконец-то выбор падет и на них (груз неимоверный - физический, психологический)... Сколько раз они 'летали в космос' на Земле, на тренажерах готовили себя к работе в невесомости, отрабатывали документацию полета, методику экспериментов, и сколько среди них таких, кто в реальности там не был и не сумеет вообще побывать. Так и увольняются они в запас - в звании подполковников, уже не боевые летчики, но по существу и не космонавты.

- Мало вы все-таки пишете о наших проблемах - проблемах тех, кто является слушателем 'космической академии', проходит службу в Центре подготовки космонавтов, - заявил мне как-то в ЦУПе Валерий Илларионов; сам пока еще он не летал в космос, но в ЦПК числится в разряде старожилов. - Вы знаете, например, что к нам первоклассного летчика не затащишь. Молодые охотнее идут, но у них налета мало, с ними работать и работать. А те, кто с опытом, им должность нужна. На старом месте уже и перспектива обозначилась, а тут?.. Как дальше судьба сложится, трудно сказать. К тому же риск. Медики начнут копаться, так разложат организм по полочкам, что не только в отряд не попадешь - с летной работой в истребительной авиации распрощаешься. Таких случаев больше чем достаточно.

- А вот какая ситуация возникла в отряде в связи с сокращением Вооруженных Сил, - комментирует Илларионов. - Образовалась целая группа подполковников, преодолевших сорокапятилетний рубеж, и все они стоят в плане не увольнение из армии. Не по здоровью и профнепригодности - по возрасту. Кстати, к этой группе отношусь и я. Безусловно, с трудоустройством у нас будет все в порядке. Тот же ЦУП с готовностью предоставляет нам операторские должности. Обидно, мы могли бы быть еще полезными для армии. Министерство обороны, на наш взгляд, теряет прекрасных специалистов, прошедших серьезный отбор, хорошую теоретическую, физическую подготовку и получивших бесценный опыт работы со сложной аппаратурой в экстремальных ситуациях. Сколько времени и средств ушло на это.

- В 'Правде' как-то прочитал, - продолжает Илларионов, - рассуждения на тему, так ли уж необходимо запускать космонавтов в погонах. Очень нас это задело (могу добавить, читатели газеты, хоть и непричастные к космосу, также остро отреагировали на эту публикацию). Ведь речь идет об ответственнейшей работе - о командире экипажа космического корабля. Практика показывает: летчики истребительной авиации лучше всего к этому подходят. У них и организм приспособился, и навыки определенные есть. Давайте посмотрим, кто приходит в школу испытателей Министерства авиационной промышленности, - в основе своей те же опытные боевые летчики в погонах. Да и как тут не вспомнить слова С. П. Королева, который считал: '...для этой цели более всего пригоден летчик, и, прежде всего летчик-истребитель. Это и есть универсальный специалист. Он и пилот, и штурман, и связист, и бортинженер. А будучи кадровым военным, он обладает необходимыми морально-волевыми качествами; его отличают собранность, дисциплинированность и непреклонное стремление к достижению поставленной цели'.

А как обстоит дело за рубежом, в США? Вот экипаж корабля 'Дискавери', стартовавший 13 марта. Из пяти астронавтов - четверо военных.

Слушая доводы Илларионова, невольно подумал: как много и вместе с тем мало мы пишем о космонавтике и космонавтах. Трудная, полная опасностей, требующая подлинного героизма и мужества дорога в космос нередко представлялась в нашей прессе как гладкое шоссе, ведущее от победы к победе. Лишь иногда на этой 'победоносной' дороге возникали драматические осложнения, но о них старались много не говорить. Такая пропаганда не только не внушала доверия, но, наоборот, отдаляла людей от этой сферы, лишала их чувства сопричастности. И более того - сама помогала снижению престижа этой многотрудной, очень нужной обществу профессии. Профессии будущего.

Надо думать, мы оказались между двух огней. С одной стороны, 'ручная' журналистика серьезного уважения не вызывает, с другой - слишком въедливая и непослушная, - пугает. Поэтому, наверное, советские журналисты, несмотря на заявленные протесты, никаких приглашений на борт родного космического корабля от компетентного ведомства, а также от родного правительства не получали. Что было делать? Ограничиться 'всхлипами' и вернуться к будням? Как ни в чем не бывало расписывать подготовку и полет японского коллеги, восхищаясь его мужеством и профессиональными достоинствами? Здесь и наступает момент решительного действия. Каким оно должно быть? Во что вылиться? В бесконечные жалобы правительству? Или в тьму заявлений на имя начальника Центра подготовки космонавтов? Журналисты выбирают поступок более конкретный. Он называется так: ЗОВЕМ В ПОЛЕТ. 'По инициативе работников средств массовой информации создана Космическая комиссия Союза, журналистов СССР. В ее составе - редакторы отделов науки газет 'Известия', 'Комсомольская правда', 'Красная звезда', Центрального телевидения и Всесоюзного радио, ведущие журналисты, освещающие проблемы космонавтики. Председатель комиссии - редактор 'Правды' по отделу науки В. Губарев. Цель комиссии - предложить кандидатуры журналистов для подготовки к космическому полету. В связи с этим объявляется творческий конкурс среди членов Союза журналистов СССР, работников прессы, радио и телевидения, а также студентов факультетов журналистики. Для участия в конкурсе необходимо направить в одну из центральных газет (в отдел науки с пометкой 'На космический конкурс') материал-заявление, где в любом журналистском жанре изложить свои взгляды на развитие космонавтики и научно-технического прогресса, ведение этой темы в печати и в эфире, обозначить цель и намерения в случае возможного полета. Надо сообщить также краткие данные о себе - место работы, возраст, образование, стаж, специализацию, увлечения и т. д. Достойные по уровню материалы будут опубликованы. Срок представления материалов на конкурс - до 15 мая 1989 г. (по штемпелю на конверте). Ждем ваших писем. Космическая комиссия Союза журналистов СССР'. ('Правда', 6 апреля 1989 г.).

Далее...