Южный Крест должен быть теперь здесь, вон за левой вантой!" - и он указал
коротеньким пальцем на ванту. "Дался им этот Крест, - ворчал дед, спускаясь
в люк, - выдумали Крест! И Креста-то никакого нет: просто четыре небольшие
звезды... Пойти-ка лучше лечь, а то еще..." - и исчез в люк.
Вверху, однако ж, небо было свободно от туч, и оттуда, как из
отверстий какого-то озаренного светом храма, сверкали миллионы огней всеми
красками радуги, как не сверкают звезды у нас никогда. Как страстно, горячо
светят они! кажется, от них это так тепло по ночам! Эта вечно играющая и
что-то будто говорящая на непонятном языке картина неба никогда не надоест
глазам. Выйдешь из каюты на полчаса дохнуть ночным воздухом и простоишь в
онемении два-три часа, не отрывая взгляда от неба, разве глаза невольно
сами сомкнутся от усталости. Затверживаешь узор ближайших созвездий,
смотришь на переливы этих зеленых, синих, кровавых огней, потом взгляд
утонет в розовой пучине Млечного Пути. Все хочется доискаться, на что
намекает это мерцание, какой смысл выходит из этих таинственных, непонятных
речей? И уйдешь, не объяснив ничего, но уйдешь в каком-то чаду раздумья и
на другой день жадно читаешь опять.
Иван Александрович Гончаров
