"Алмаз"

Постановление Правительства по ракетно-космическому комплексу "Алмаз" вышло в декабре 1964 г. Генеральным конструктором этого комплекса, если использовать терминологию более позднего времени, был  Владимир Николаевич Челомей. Сам факт выхода этого Постановления говорит о том, как энергично "врывался" Владимир Николаевич в космическую тематику - святая святых Королева. Возможности этого в значительной мере обеспечивались решительной поддержкой генсека тех времен - Н. С. Хрущева, который, еще в конце пятидесятых годов, смело разделался с дальней бомбардировочной авиацией, включая беспилотные "Бурю" и "Буран". Владимиру Николаевичу был свойственен широкий размах и комплексный подход к решению поставленных задач. В области ракет он предлагал к разработке серию ракет УР-100, УР-200, УР-500 и УР-700, способных на долгие годы обеспечить решение всех мыслимых задач по созданию ракетно-ядерного щита и ракет-носителей для запуска автоматических и пилотируемых космических аппаратов. Для лунной программы комплекс УР-700-ЛК-700 и для "ближнего" космоса предлагалась многоцелевая система "Алмаз" в составе трех основных объектов: орбитальной пилотируемой станции (ОПС), транспортного корабля снабжения (ТКС) и возвращаемого аппарата (ВА). При этом обвинить Челомея в авантюризме было нельзя. Он создал мощную научно-исследовательскую и проектную организацию, ОКБ-52, в подмосковном Реутово и обеспечил свои разработки производственной базой, отобрав, например, у Министерства авиационной промышленности его гордость - завод N 22, известный как завод им. Хруничева. Этот завод, в свое время, должен был по чертежам известного авиаконструктора В.М.Мясищева, кроме "Бурана", изготовить и сверхдальний тяжелый бомбардировщик, аналог американского "Боинг-52". Для авиационных инженеров Челомея проектирование и изготовление ракет и космических кораблей оказалось более близким делом, чем  для артиллеристов завода N 88 в Подлипках или автомобилистов Днепропетровска. Созданные этим коллективом изделия  отличались авиационным изяществом, законченностью форм, легкостью и прочностью конструкций.

Выходец с Украины Владимир Николаевич Челомей свои взоры неоднократно обращал к ее научным и производственным возможностям. Для многих своих разработок в качестве головных разработчиков систем управления он избрал Харьковское ОКБ-692 и его Запорожский филиал, Харьковский завод им. Шевченко. Из всех перечисленных разработок только для ракеты УР-500 система управления была создана Московским институтом НИИ-885, да и то после того, как наша фирма отказалась, или вернее, не проявила достаточной поворотливости для того, чтобы взять на себя эту работу. Авторитет нашей фирмы в глазах Челомея был очень высок и подтверждался всем ходом наших совместных работ. Этому в значительной мере способствовал тот факт, что к концу шестидесятых годов мы имели уже ряд завершенных работ с высоким качеством, а фирма Челомея только набирала обороты.

Если ракетными системами УР-100 и УР-200 Челомей вторгался в вотчину Янгеля, то комплексом "Алмаз" не только вторгался в вотчину Королева, но и явно стремился к его вытеснению. Предпосылкой к этому было то, что знаменитая королевская семерка и ее последующие модификации, блестяще выполнившие задачи запуска первого искусственного спутника Земли, орбитальные полеты человека и автоматов к Луне и планетам Солнечной системы, исчерпали свои возможности. В 1965 году Челомеем был создан несравненно более мощный носитель "Протон", способный вывести на околоземную орбиту полезный груз весом до 20 тонн. Однако в нашей стране наличие такого мощного и надежного носителя долгие годы практически игнорировалось фирмой Королева, и оставалось в стороне от "столбовой дороги" развития космонавтики. Ракета-носитель "Протон" была четвертым элементом комплекса "Алмаз" и по своей грузоподъемности обеспечивала выведение на орбиты и станции ОПС, и тяжелого ТКС, с пристыкованным к нему возвращаемым аппаратом.

Однотипность конструкции, технология изготовления и стандартность многих технических решений в объектах разработок фирмы Челомея существенно облегчали их массовое  изготовление, отработку и испытания. В частности, можно утверждать, что тяжелый носитель УР-700, документация на который была разработана в 1965 году, мог быть изготовлен через 1,5 - 2 года после создания носителя УР-500. Его грузоподъемность до 100 тонн в соединении с успешным созданием фирмой Королева лунных кораблей, уже в 1967 году обеспечивавших возврат на Землю объектов со второй космической скоростью ("Зонды" 5 и 6, 1967 год), могли послужить базой для успешного соревнования с американцами по лунным экспедициям, по крайней мере, в пилотируемом полете в район Луны и ее облете. Ни Королев, ни Мишин не хотели ни с кем делить славу, упорно создавали "свой" тяжелый носитель Н1 при явно неблагоприятном положении с двигателями. Известно, что опытнейший двигателист В.П.Глушко отказался делать двигатели для Н1. Привлеченное к этой работе ОКБ МАП во главе с Н.Д.Кузнецовым не имело опыта в разработке двигателей для ракет и, естественно, сроки были сорваны, двигатели не имели необходимой надежности, и все первые четыре попытки запуска комплекса Н1-Л3 были аварийными. Кроме того, при втором запуске была разрушена стартовая позиция (июль 1969 г.). Это надолго приостановило летные испытания, необходимо было пересматривать требования к двигательным установкам. Главный конструктор В.П.Мишин причину неудач с Н1 видел в недостаточном финансировании и обеспечении материальными ресурсами и необоснованном прекращении работ по команде высокопоставленных чиновников. Действительно, мои более поздние встречи со многими участниками этих работ подтверждают эту мысль. Аварийные исходы первых четырех запусков позволили выяснить все основные упущения и недоработки. Намеченные мероприятия по их устранению и совершенствованию технологии изготовления позволили бы исправить положение. Потеря трех- четырех ракет при первых испытаниях не такое уж необычное дело в ракетной технике, а конкретные причины аварий ракеты Н1 говорят о том, что она могла быть доведена до необходимой надежности. Если прекращение работ по комплексу Н1-Л3 еще можно как-то объяснить бесперспективностью экспедиций на поверхность Луны после решения этой задачи в США, то прекращение работ по сверхтяжелому носителю Н1 было явно ошибочным и, в конечном итоге, привело к более чем десятилетнему опозданию в создании носителей такого типа и советской системы "Shuttle". По этому поводу С. П. Мишин пишет: "... неожиданно, без каких-либо консультаций, используя бюрократически - командный принцип, Устиновым, Смирновым, Афанасьевым было принято решение о прекращении всех работ и по ракете-носителю Н1 (по его модификациям) и уничтожению задела, в том числе двух комплектов собранных ракетных блоков, подготовленных к летно-конструкторским испытаниям". Мне довелось видеть с какой болью смотрели те, кто вложил душу в эту работу, на отдельные фрагменты блоков ракеты Н1, использовавшихся на площадках Байконура для различных хозяйственных целей.

Постановление по комплексу "Алмаз" вышло как бы "по инерции" после смены Хрущева Брежневым в том же 1964 году. В этот период советская космическая техника вошла в некоторую кризисную полосу особенно заметную после 1968 года, когда явно наметился успех американской лунной программы - полет "Apollo-8", совершившего облет Луны с экипажем У. Андерс, Д. Ловелл и Ф. Борман. У Королева и сменившего его Мишина продолжалась многолетняя серия неудач с запуском ракетой 8К78 "Молния" космических станций к Марсу, Венере и Луне. Длилась она до 1966 года и стоила потери более 20 носителей. Гибель В. Комарова в 1967 году и затем гибель Добровольского, Пацаева и Волкова в 1971 года и даже гибель Гагарина, не связанная с космическими полетами, составляли мрачный фон, на котором отдельные успехи групповых полетов и выходов в космос не могли сгладить общего впечатления даже для широкой публики. Все, кто мог следить за тем, что происходит  за плотной ширмой, скрывающей истинное неудовлетворительное положение, с тревогой наблюдали, как планомерно и фундаментально набирает космонавтика силы за океаном. Полеты американских кораблей "Gemini" явились школой для будущих астронавтов - большинство из них прошли ее, и в то же время показали, насколько целенаправленно и без распыления сил готовят свой беспримерный успех американцы. В определенном смысле комплекс "Алмаз" своей фундаментальностью и отсутствием внешнего показного блеска мог быть противопоставлен не только программе "Apollo", но и готовящейся "Shuttle".

В.Н.Челомей умел обобщать опыт в создании ракетных комплексов в СССР и за рубежом и создавать объекты, учитывающие этот опыт и имеющие нечто новое; так было с боевыми ракетами, так было и с космическими кораблями. Его ракета УР-100 и ее последующие модификации вобрали в себя все положительное из опыта Королева и Янгеля в той мере, которая была возможна, и опыта США, уверенно перешедших на ракеты с пороховыми двигателями. Ракета УР-100 по своим габаритам была почти в два раза меньше ракет Янгеля, приближаясь к размерам ракет "Минитмен", имела пусковой контейнер, в котором размещалась пусковая и проверочная аппаратура, конструкция ее максимально упрощалась, а тактико-технические характеристики полностью удовлетворяли требованиям военных. Челомей использовал те же компоненты, что и Янгель, ампулизацию баков и не делал попыток перейти на пороховые двигатели, понимая, что технология порохов и их производство в СССР практически отсутствуют и вряд ли будут созданы в приемлемое время. В области космических объектов Челомей видел, как сдерживают развитие ранее принятые технические решения, основное содержание которых заключалось "во чтобы-то ни стало" быть первыми. Действительно, первая межконтинентальная ракета 8К71 создавалась как средство доставки боевого заряда к цели, но ни как средство запуска в космос пилотируемых кораблей и ее модификации всегда будут иметь трудно устранимые недостатки. Серия его кораблей "Восход", "Восток", "Союз" это не то, что было необходимо, а то, что можно было создать, оставаясь в рамках ранее принятых решений, пытаясь  выйти их них малыми модернизациями в угоду срокам. Королев, по-видимому, понимал это, провозглашая формулу, которой он сам не следовал: "Если я сделаю быстро, но плохо, то о том, что я сделал быстро, будет вскоре забыто, а плохо - останется". Я не претендую на точность формулировки, но смысл сохранен.

Приступая к созданию комплекса "Алмаз", как системы обеспечивающей решение задач в ближнем, околоземном космосе, В.Н.Челомей сосредотачивал основное внимание на комплексном решении именно этих задач, а лунная пилотируемая программа, по его замыслу, должна была выполняться другим набором средств, начиная от нового носителя УР-700 и кончая лунными кораблем ЛК-700. При этом сохранялась преемственность во многих технических и производственных решениях. Продуманная, рассчитанная на многие годы ракетно-космическая система "Алмаз" прочно опиралась на базу носителя УР-500 ("Протон"), предназначенного для выведения на низкие околоземные орбиты объектов весом 18-20 тонн. Разработка этого носителя, как уже упоминалось, велась параллельно с разработкой ракет УР-100, УР-200 и УР-700. Его летные испытания начались в 1964 году, летные испытания супер-ракеты УР-700 предполагалось начать в 1966 -1967 годах. Судьба этих проектов, которые могли существенно изменить ход освоения космоса в СССР, известна.

Космические корабли, которые были использованы в СССР и США для запуска космонавтов на близкие орбиты Земли, только с известной долей условности можно назвать "космическими кораблями". Первым советским космическим кораблем был "Восток", испытанный в космических полетах. На кораблях этой серии был совершен  исторический полет Ю.Гагарина и полет Г.Титова в 1961г. Сферическая кабина диаметром 2,5 м с тремя иллюминаторами имела отсек аппаратуры и отсек двигателей. Перед вхождением в плотные слои атмосферы отсек кабины отделялся, космонавт катапультировался с креслом, управление было автоматическое и ручное. В 1961-1963 годах запущено 6 кораблей этого типа. Корабль типа "Восход"- модификация корабля "Восток" предназначался для запуска двух космонавтов. В нем убрано катапультируемое кресло, скафандры заменены на комбинезоны, имелся шлюзовой отсек и установлена дополнительная резервная двигательная установка. В 1964-1965 гг. запущено 6 кораблей.

В этот же период в США использовались космические корабли "Mercury" - одноместные корабли с объемом кабины астронавта 1м³. С 1961 по 1963 год было запущено 6 кораблей. Пришедший ему на смену корабль "Gemini" был самостоятельной разработкой и предназначался для полета двух астронавтов. Он состоял из кабины пилотов 1,4 м³ с двумя иллюминаторами, отсека оборудования, 4-х  двигателей торможения. В течение двух лет (1965-1966 гг.) было запущено 10 пилотируемых кораблей с целью тренировки  экипажей будущих кораблей "Apollo"  и отработки сближения и стыковки.

Следующим этапом в СССР и США было создание кораблей "Союз" и "Apollo". "Союзы" - двух- и трехместные корабли, предназначенные для обслуживания орбитальных космических станций. Длина корабля 7 м, диаметр 2,7 м, объем кабины 9,9 м³  (1967 г.).

В 1979г. начал использоваться модифицированный вариант "Союз-Т", а с 1987 - "Союз-ТМ". Корабль "Apollo" предназначался для полетов к Луне с высадкой астронавтов на ее поверхность. Состоял из трехместного командного отсека (длина 3,4 м, диаметр 3,9 м), двигательного отсека (длина 7,3м, диаметр 4м) и двухместной лунной кабины (высота 7 м, диаметр 3,4 м). Лунная кабина имела посадочную и взлетные ступени. Командный отсек отделялся от двигательного во время возвращения при входе в атмосферу Земли.

К моменту начала работ (1964 г.) над комплексом "Алмаз" работы по американской лунной программе были в полном разгаре, советская же лунная программа переживала период "раскачки" и, как пишет В. П. Мишин, еще некоторое время дебатировался вопрос: что следует отрабатывать в первую очередь - облет Луны по программе УР-500К-Л1 или Н1-Л3?

Орбитальная пилотируемая станция за время своего существования пережила три поколения: "Салют 1-5" с одним стыковочным узлом - станции первого поколения; "Салют 6-7" с двумя стыковочными узлами - станции второго поколения (1977-1982гг.); "Мир" с шестью стыковочными узлами - станция  третьего поколения, запущенная на 10 лет в 1986 году. Размеры станции - длина 13,1-15 м, диаметр 4,2 м. Транспортный корабль снабжения-20-тонный корабль длиной до 10 м и диаметром 4,2 м имел герметичный приборно-грузовой отсек и отсек ДУ с четырьмя маршевыми двигателями, двадцатью и шестнадцатью двигателями стабилизации и точной ориентации.

Если В. Н. Челомею ракеты УР-100 и УР-500 удалось отстоять, то с комплексом "Алмаз" дело обстояло гораздо сложнее. Постановление Правительства по комплексу вышло в конце 1964 года, но затем работы "теплились" только  благодаря энергичным усилиям Владимира Николаевича и его умению убедить и привлечь на свою сторону министра общего машиностроения С.А.Афанасьева. Необходимая кооперация смежников складывалась с великим трудом и опять-таки благодаря его усилиям.

Один из  главных смежников такого сложнейшего комплекса - разработчик системы управления, напрасно ожидал: "Пусть меня обяжут". Никто не собирался "обязывать" Сергеева и его фирму ОКБ-692, а значит, нельзя было получить те блага, которые этому сопутствовали: строительство производственных корпусов, жилья и т.д. В ОКБ-692 образовалось группа энтузиастов "Алмаза", а значительная группа инженеров уже с 1964 года работала с ОКБ-52 по таким "заразительным" темам, как малогабаритная изящная ракета УР-100, и мечта многих - лунная программа УР-700 - ЛК-700. Все, кому доводилось слышать В. Н.Челомея, безвозвратно становились его сторонниками. Безусловно, Челомей - ярчайшая личность в истории нашей ракетно-космической техники, человек щедро одаренный природой, артистическая натура, музыкант и прекрасный оратор. Его бывшие студенты рассказывают, что иногда вместо лекции в большой аудитории по просьбе студентов Владимир Николаевич садился за рояль и на протяжении двух часов играл классические вещи или импровизировал.

Все третье отделение, включая его руководителя Я. Е. Айзенберга, всегда стремилось к расширению тематики работ предприятия, особенно по таким экзотическим направлениям как космос, лунная программа, полеты к планетам. Ни научные, ни технические трудности нас не страшили. Эта уверенность имела основания: слаженный коллектив грамотных и инициативных инженеров, хорошо подобранное совершенное оборудование и, главное, в активе уже имелись выполненные достаточно сложные работы.

Комплекс "Алмаз" был широким полем деятельности и, начиная с середины шестидесятых годов, в третьем комплексе начала складываться  группа специалистов уже вне традиционных отделов баллистики и стабилизации. Эта группа все свои помыслы направляла в космос, ее важнейшей работой был челомеевский "Алмаз", энтузиастами были И.Г.Медведев, В.С.Столетний, Л.С.Житник. Они вскоре стали своими людьми на основных предприятиях Челомея - ОКБ-52 в Реутово и заводе им. Хруничева в Филях. Обе эти организации имели сильные проектные коллективы авиационного уклона и  хорошо понимали, насколько важно в качестве смежника иметь сильную организацию - разработчика систем управления.

Охарактеризую кратко каждого из них. Игорь Георгиевич Медведев отличался горячим темпераментом, не стеснялся в выражениях по отношению ко всем, кто не разделял его космических притязаний.

Владимир Сергеевич Столетний был полной противоположностью экспансивному и горячему Медведеву, но за его чисто украинской флегматичностью и медлительностью скрывалась горячая приверженность космической тематике, основательная математическая подготовка и феноменальная работоспособность. Он мог, в условиях производственного шума и разговоров его сотрудников в лаборатории, совершенно замыкаться в своей работе и не обращать внимания на то, чем занимаются его подчиненные.  Думал он примерно так: кто хочет работать - тот работает, кто не хочет, того  и бесполезно заставлять.

Леонид Степанович Житник - третий член тройки энтузиастов, сочетал качества Медведева и Столетнего и, кроме того, отличался широкой эрудированностью.

Первый руководитель специального комплекса по космической тематике, включая "Алмаз", Э.В.Лысенко был не особенно подготовлен к этим работам. Причины его ухода на преподавательскую работу менее чем через год после его назначения руководителем этих работ так и остались до конца не выясненными. По характеру он был веселым и общительным человеком, легко сближался с людьми любого типа. По-видимому, кропотливая повседневная работа по 12-14 часов, зачастую без выходных, при срочных поездках в бесчисленные командировки была не в его духе.

Такова была основная руководящая и инициативная группа, которая буквально "рвалась" в космос. Ее поддерживал Я.Е.Айзенберг и с прохладцей к ней относился В.Г.Сергеев.

Со многими сотрудниками ОКБ Челомея сложились не только деловые, но и дружественные отношения: с грузином О.Б.Россенбаули, украинцем А.К.Недайводой, русским О.В.Ананьевым и многими другими. Впрочем, в то время мы не интересовались национальностью друг друга, а если иногда и упоминалась национальность, то это выглядело, подчеркнуто доброжелательно. Так при встрече в "домашних" условиях с матерью Россенбаули чтение стихов Руставели вызывало слезы радости на ее глазах. В разные периоды жизни у меня было много знакомых и друзей среди людей кавказского происхождения, и это были прекрасные люди, гордые и честные. Что же касается грузин, то просто жалко, что люди этой национальности перестали быть нашими соотечественниками.

С самого начала взаимоотношений с работниками фирмы Челомея, наше превосходство в области управления, компьютерной техники, было очевидным и не оспаривалось, а их авиационная культура в свою очередь вызывала у нас уважение. Так что оснований для совместной и плодотворной работы было достаточно. В целом этот период моей работы, т.е. период работы над СУ транспортного корабля снабжения (ТКС) комплекса "Алмаз", оставил самое благоприятное впечатление, не смотря на то, что последний его полет в виде корабля "Скиф 19-ДМ" был аварийным и, в некотором роде, бросил тень на отношения наших фирм.

Владимир Николаевич с большой уважительностью относился к нашей фирме и к нам, ее сотрудникам. Мне доводилось присутствовать на совещаниях и просто бывать в его кабинете в процессе работ над ракетой УР-100. Челомей внимательно выслушивал, расспрашивал обо всех тонкостях и особенностях построения системы управления, был всегда неизменно вежлив и сдержан даже в тех случаях, когда сам испытывал нажим далеко неинтеллигентного свойства со стороны самого высокого руководства. Нам он говорил: "Не обращайте внимания! Ваша задача спокойно работать". А дело было далеко не шуточным - на ракете УР-100 при летных испытаниях возникали продольные колебания, которые приводили к значительным ошибкам в работе аппаратуры управления и, как следствие, возрастали отклонения ракеты от цели. Тогда причина не была выявлена до конца и принятые меры оказались недостаточными. Гораздо позже дефект дал о себе знать в полной мере, и его пришлось устранять на ракетах, стоящих на боевом дежурстве.

Таким образом, постепенно возникло обоюдное желание работать вместе у всех, кроме Владимира Григорьевича, который всего себя посвятил боевым ракетным системам. Со скрипом он соглашался работать по "Алмазу", если его обяжут Постановлением. На этой почве возникали инциденты, которые вследствие особенностей характера И.Г.Медведева иногда принимали даже неприличную форму.

Однажды я и Сергеев по каким-то делам были в Химках у Глушко. На вечер мы планировали поездку в Реутово, где Медведев готовил решение, которое должен был подписать Владимир Григорьевич. Получилось так, что я вынужден был оставаться у Глушко, а Сергеев сам уехал в Реутово. Поздно вечером мы с ним встретились в гостинице  "Маяк". Я никогда раньше не видел его в таком возбужденном состоянии. Он грозился выгнать Медведева немедленно, но тогда я так и не понял, что же произошло в Реутово. Позже мне рассказали, что когда приехал опоздавший Сергеев, Медведев уже был на трибуне докладчика и к тому моменту заявил, что систему управления для всех элементов комплекса "Алмаз" будет делать наша фирма. Сергеев пытался его остановить, но безуспешно, затем хотел его стащить с трибуны, но Игорь Георгиевич вцепился в трибуну и продолжал говорить о том, что вся наша организация горит желанием работать, но Сергеев противится.

В то время мой отдел не работал по этому комплексу. Я не помню точно все события, имевшие место в течение 4-5 лет, когда наша фирма еще не была подключена к этой работе. Единственное знаю, что прошло оно в борьбе за выживание комплекса. Достаточно вспомнить, что первый запуск ОПС состоялся только через семь лет после выхода Постановления, причем корпус был разработан и изготовлен фирмой Челомея, а "начинку" станции осуществляло ОКБ-1. Эта станция известна как  "Салют-1". Это был заметный удар по комплексу "Алмаз". Один из его основных элементов - пилотируемая станция - был изъят из его состава и передан Королеву. Правда, Челомей передал только корпус станции, основная "начинка" была снята. Срочно изготовлялись следующие станции в надежде, что последующие запуски будут в интересах так хорошо задуманного комплекса. Королев оснастил станцию своей "начинкой", и запуск был произведен 19 апреля 1971 года. Таким образом, в противовес успехам американцев в лунной программе, выходу в космос Франции ("Астерикс" 26.09.1965 г.), Японии ("Осуми" 11.02.1970 г.) и Китая (24.04.1970 г.) впервые в мире была создана орбитальная пилотируемая станция.

Весь 1972 и половина 1973 года, т.е. два года после гибели космонавтов, в Советском Союзе не было пилотируемых полетов. Тем более рельефно выделялись успехи Соединенных Штатов: 5 января 1972 года Никсон принял программу "Space Shuttle", а корабли "Apollo-16,-17" завершили лунную программу длительным пребыванием (до 75 часов) на ее поверхности.

Постановление правительства о создании у нас космического корабля типа Шаттл вышло только четыре года спустя 17 февраля 1976 года, но работы до 1979 года практически не велись. Время было опять потеряно в бесконечных спорах на тему: делать или не делать?  Сложившаяся в этот период ситуация в нашем пилотируемом космосе в какой-то мере способствовала Челомею в его проталкивании комплекса "Алмаз". Даже отсутствие решения о создании нашей многоразовой транспортной системы было им использовано. Комплекс "Алмаз" противопоставлялся американскому Шаттлу. Длительность существования станции на орбите в какой-то мере была эквивалентна многоразовости Shuttle, транспортный корабль снабжения (второй элемент системы) имел большую грузоподъемность и мог доставлять на станцию необходимые материалы, в пристыкованном с ней состоянии, экономя ее горючее, совершать необходимые маневры. Он был своего рода складом и заправочной базой. Совершая полет рядом с орбитальной станцией, он мог многоразово с ней стыковаться в случае необходимости. И, наконец, третий элемент системы - возвращаемый трехместный аппарат действительно разрабатывался с условием его многократного запуска. Ракета-носитель "Протон", с помощью которого совершался запуск на орбиту элементов комплекса "Алмаз", сопоставлялся по стоимости запуска с теми элементами американского "Shuttle", которые терялись при запуске, т. е. были одноразовыми. Владимир Николаевич так умело доказывал эквивалентность "Алмаза", что это, безусловно, сыграло свою роль в том, что все три элемента системы "Алмаз" были созданы и испытаны, не смотря на сильнейшее противодействие целой правительственной группы высокопоставленных лиц, которую одно время возглавлял Д.Ф.Устинов, и непрекращающуюся критику со стороны руководства королевского ОКБ-1, особенно после того, как его возглавил В.П. Глушко (с 1974 года).

Комплекс "Алмаз" постепенно воплощался в мет