Чтобы прокормить человечество завтра

Об авторах

Борис Михайлович Миркин, доктор биологических наук, профессор Башкирского государственного университета, главный научный сотрудник Института биологии Уфимского научного центра Российской академии наук. Заслуженный деятель науки Российской Федерации и Республики Башкортостан, член-корреспондент АН РБ, соросовский профессор. Автор многих статей и книг по фитоценологии, в последние годы занимается вопросами сельскохозяйственной экологии и экологического образования. Регулярно публикуется в журнале "Природа".

Лениза Гумеровна Наумова, кандидат биологических наук, профессор Башкирского государственного педагогического института. Научные интересы связаны с фитоценологией и экологическим образованием. Автор ряда монографий и учебников по экологии, в том числе федерального учебника "Экология России" (в соавторстве с Б.М.Миркиным; М., 1996).

Рашит Мухаметович Хазиахметов, кандидат биологических наук, доцент кафедры физической географии Башкирского государственного университета. Агроэколог, занимается экологическим нормированием антропогенных нагрузок на сельскохозяйственные экосистемы.

Введение

Грандиозный пьедестал достижений цивилизации вознес человека над всем остальным органическим миром, но не изменил его биологической сущности: вид Homo sapiens по-прежнему нуждается в смешанном животно-растительном питании. И потому, несмотря на коренные различия этносов Африки, Южной Америки, Австралии или Европы, во все периоды их истории неизменным мотивом поведения человека было - "хочу есть".

Эта инварианта стимулировала познание мира, определяла характер демографических процессов, служила причиной кровавых конфликтов и войн. Она не утратила значения и на рубеже третьего тысячелетия, хотя научно-технический прогресс и энерговооруженность человека достигли небывалого уровня. Более того, в период, когда численность народонаселения приблизилась к 6 млрд, возникла необходимость в разработке стратегической программы обеспечения продовольственной безопасности¹. Эта программа, cтавшая стержнем Концепции устойчивого развития общества, безусловно представляет собой наиболее реалистический сценарий будущего, который дает человечеству шанс на выживание. Она включает три элемента:
- демографический, т.е. регулирование роста народонаселения в пределах емкости насыщения²;
- обеспечение продуктами питания ныне живущего поколения;
- сохранение природных ресурсов для потомков. (Это уже нравственный аспект, обязывающий нынешнее поколение жить на проценты с капитала природных ресурсов, передавая их будущим поколениям как минимум в сохраненном состоянии.)

Мы не будем обсуждать демографический аспект проблемы, так как он требует особого рассмотрения (тем более, что в России численность населения не повышается, а снижается). Охарактеризуем современное состояние продовольственной безопасности и сконцентрируем внимание на третьем - ресурсосберегающем - элементе.

Пока в мире еды хватает.

Сегодня еды в мире в целом хватает. В 1995 г. был произведен 321 кг зерна на одного едока, что, конечно, немного, но все-таки больше продовольственного норматива, принятого ЮНЕСКО (300 кг, а для стран с преимущественным вегетарианством, таких как Индия, - 200 кг). Переходящий запас зерна сегодня достаточен, чтобы прокормить человечество 57 дней (считается, что нужно иметь зерна на 70 дней).

Человечество неплохо обеспечено животным белком: уловы рыбы составляют около 90 млн тонн в год, продукция животноводства (включая и производство яиц) и искусственного рыбоводства дают примерно 200 млн тонн. Таким образом, в среднем на одного землянина приходится около 50 кг мясных и рыбных продуктов в год, что также неплохо.

Но это все в среднем. Распределены блага, увы, крайне неравномерно: "золотой миллиард" (удивительно удачное выражение Н.Н.Моисеева) населения богатых стран потребляет 80% всех видов пищи, а оставшаяся часть - лишь 20%, причем около 1.5 млрд жителей живут так бедно, что на их пропитание приходится меньше доллара в день. Если средний американец съедает 174 яйца в год, то индус - всего 25, то есть яйцо в две недели.

В России, даже несмотря на экономический спад, на одного жителя в среднем производится от 450 до 800 кг зерна, 55-75 кг мяса, на стол ежегодно попадает 25 кг морской и речной рыбы (для сравнения: в США - 23 кг).

Наши земельные ресурсы колоссальны: на одного человека приходится почти гектар (0.87 га) пашни и 0.53 га естественных кормовых угодий. И несмотря на то, что в целом климат нашей страны для сельского хозяйства - не лучший (даже в земледельческих районах две трети территории находится в условиях либо дефицита тепла, либо дефицита влаги), при умелом подборе культур можно прокормить не только сегодняшнее население страны, но и еще 30-40 млн человек.

От политики изобилия к политике дефицита.

Однако на основании даже средних величин, за которыми скрывается вопиющее неравенство уровней жизни "золотого миллиарда" и бедняков из стран третьего мира, нельзя считать, что проблема продовольственной безопасности в мире решена. Об этом последние годы много пишет директор Института наблюдений за миром (Wоrldwatch Institute) Л.Браун. На сегодня он, видимо, - самая яркая фигура среди экологов- футурологов, а авторитет возглавляемого им института не меньше, чем у Римского клуба в 60-70-е годы.

Браун предрекает в недалеком будущем резкое ухудшение ситуации и бьет в "колокол тревоги", чтобы исправить ее до того, как голод станет бичом планеты с непредсказуемыми последствиями. Книгу "Кто накормит Китай?" он сопроводил подзаголовком "Предостерегающий клич для маленькой планеты"³.

На примере этой страны, в которой проживает почти четверть населения Земли, Браун иллюстрирует грядущие сложности обеспечения системы продовольственной безопасности мира. В Китае за годы реформ удалось увеличить производство зерна в четыре раза и обеспечить урожайность, которая на 10 ц/га выше, чем в США. Однако это не оправдывает оптимизма китайских лидеров. Впрочем, мало оснований и для оптимизма ФАО (продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН) и Всемирного банка развития, эксперты которых заявили, что в ближайшие десятилетия голод не угрожает человечеству.

Китай, по мнению Брауна,- это район мира, где уже достигнут предел производства зерна, а начавшаяся индустриализация неизбежно приведет к сокращению зернового клина. Уменьшается площадь под зерновыми также за счет развития овощеводства, возделывания сои, подсолнечника, кормовых культур и т.д. Основу земледелия таких стран, как Китай, составляет орошаемое земледелие, которое экологически опасно, ибо не только чревато исчерпанием запасов воды, но и вызывает засоление почв. С кризисом орошаемого земледелия связано крушение цивилизации в Месопотамии. Уже в наши дни разыгралась трагедия в Саудовской Аравии, где сборы зерна упали с 5 до 2 млн т!

Значительная часть китайской пашни орошается за счет подземных вод, а их уровень катастрофически упал. Аналогичная ситуация сложилась в США, где практически исчерпаны водные ресурсы гигантского подземного бассейна Огаллала, водами которого орошались поля зерносеющих районов Великих равнин, и на полив, кроме того, почти целиком разобрана река Колорадо⁴.

И Россия должна вынести уроки из плачевного опыта гидромелиораций в Заволжье, сделавших бесплодными многие миллионы гектаров пахотных почв, а страны Центральной Азии - из беспрецедентной трагедии Арала.

Однако кризис орошаемого земледелия - не единственная беда сельского хозяйства. В мире проявляется несколько других усиливающих друг друга опасных тенденций, которые в ближайшие десятилетия могут стать причиной голода. Продолжается рост народонаселения, практически исчерпали себя возможности биотехнологии по выведению высокоурожайных культур, снизилось количество вносимых удобрений во всем мире (со 150 до 125 млн тонн). Последнее связано главным образом с экономическими причинами: чем выше доза удобрений, тем ниже их окупаемость урожаем.

Пагубно скажется на производстве зерна парниковый эффект, так как значительная часть производителей пшеницы (Канада, Австралия, США) возделывает ее на неполивных землях. Уменьшение количества осадков и более высокие температуры могут снизить урожайность в этих странах на 15-30%. Выигрыш, который получат некоторые северные страны (в том числе и Россия) от потепления климата, не окупится общемировым проигрышем в производстве зерна.

С 1989 года на 15% упали и уловы морской рыбы, причем подорван потенциал популяций примерно 15 видов наиболее важных промысловых рыб. И на этот источник белка в будущем надежд немного.

Возможности увеличить производство мяса также, увы, ограничены количеством корма, даже если производство говядины будет переориентировано на бройлеров, хотя в этом случае в зерновом эквиваленте затраты на производство 1 кг мяса снизятся с 5-6 до 2 кг.

Из анализа этих тенденций Браун делает основной вывод: человечество должно немедленно переходить от "политики изобилия" к "политике дефицита". В этой политике в первую очередь предполагается регулирование семьи, так как при сохранении нынешнего высокого коэффициента рождаемости - больше пяти детей (многие страны Африки и Азии) - все прочие меры по обеспечению продовольственной безопасности не достигнут своей цели.

Браун считает, что даже на фоне регулируемого роста народонаселения необходимо снизить количество зерна, которое идет на откорм скота (в США для этого тратится 600 кг из 800, производимых на одного жителя); прекратить производство горючего из зерна; ограничить использование для несельскохозяйственных нужд сельскохозяйственных земель и не сводить леса, регулирующие климат и газовый состав атмосферы; строжайше экономить воду (ведь тонна пшеницы эквивалентна 1000 тонн воды).

В нашей стране ситуация несравненно лучше, сколь бы фантастичным это ни казалось при современном обнищании населения. Реформы свели на нет "командную" экономику и "затратное" планирование (отдельные планы на гидромелиорацию, вспашку, посев, удобрение, химическую прополку, уборку урожая и т.д. без оценки стоимости урожая). До начала реформ у нас была самая низкая окупаемость урожаем удобрений и химических средств защиты растений. Как итог - энергетическая эффективность производства зерна в четыре раза более низкая, чем в США, и в девять раз - чем в Англии. В пахотном фонде мы сохраняли огромные массивы эродированных почв, которые давали не более 1/4 урожая, но требовали того же расхода энергии, что и продуктивная пашня. По сравнению с США у нас было в пять раз больше тракторов и в два раза больше коров с низкими удоями и привесами. Рыночные механизмы и повышение цен на горючее, удобрения и пестициды изменили ситуацию: площадь пашни во многих районах сокращается, эффективнее используется сельскохозяйственная техника. Урожаи в целом не снизились, а количество удобрений и пестицидов сократилось в четыре раза (правда, снижение доз минеральных удобрений опасно из-за возможности формирования устойчивого дисбаланса в почве основных элементов питания), так как их стали применять более эффективно - реже и вовремя. Подорожание горючего подтолкнуло внедрение более экологичной и менее энергоемкой безотвальной обработки почвы.

Это не значит, что в сельском хозяйстве нашей страны нет проблем. Эрозия почв уменьшилась, но не прекращена, резко упал объем работ по лесомелиорации и известкованию кислых почв (а к естественной кислотности почв Нечерноземья добавляются кислотные осадки). Как уже отмечалось, до опасной черты снизились дозы удобрений, угрожающее положение сложилось на естественных пастбищах вследствие неконтролируемого роста поголовья личного скота и т.д. Тем не менее при стабильном народонаселении агроресурсы Российской Федерации позволят реализовать программу обеспечения продовольственной безопасности проще, чем во многих других странах.

Для этого необходимо внедрить агроэкологические подходы, что не потребует крупных инвестиций и как минимум не снизит выход продукции, она станет более рентабельной.

Назад | Вперед