Николаев Александр Аронович

Николаев Александр Аронович - поэт, ученый, композитор, режисcер. В детстве обучался хоровому искусству в Капелле мальчиков Института имени Гнесеных. После окончания школы, сначала пришел на мехмат МГУ, потом на факультет вычислительной техники МЭИ, через несколько лет окончательно решил обучаться русской филологии. В 1973 году закончил факультет русского языка и литературы МГПИ им. В.И. Ленина и в течение многих лет был научным сотрудником знаменитого Музея 'Усадьба Мураново', связанного с именами Е.А. Боратынского, Ф.И. Тютчева, Н.В.Гоголя и других русских писателей.

Знания математики и музыкальной теории, однако, пригодились. И если А.Н. Колмогоров создал языковую вероятностно-статистическую модель стиха, то А.А. Николаев создал модель, которая определяет его музыкальную вероятность. Оказалось также, что без математической логики и статистики невозможно создание музыкальных формул стиха.

А.А. Николаев - кандидат филологических наук, доцент гуманитарного факультета МФТИ и журфака Университета РАО, известный специалист по жизни и творчеству Ф.И. Тютчева, введший в научный оборот т. н. Раичевское и Гагаринское собрания рукописей поэта, составитель и комментатор "Полного собрания стихотворений" Ф.И. Тютчева (Л., 1987, большая серия 'Библиотеки поэта'). Он оригинальный стиховед, создавший теорию поэтического (речемузыкального) слуха и открывший Периодический закон строения стиха (монография 'Интонационная речемузыкальная теория стихосложения. М., 1998), создатель первого в Интернете стиховедческого сайта - 'Ритмологика и ритмодинамика стиха' (www.rhythmologica.newmail.ru).

Стиховедческие идеи Александра Николаева были связаны непосредственно с порождением, интерпретацией и восприятием стиха. Как режиссер в 1981-1991 гг. он записал в речевой студии фирмы "Мелодия" более 20 дисков-гигантов с сотнями шедевров русской и мировой поэзии в исполнении почти всех наших лучших мастеров художественного чтения.

Александр Николаев связан со стиховедами МГУ, где наука о стихе до сих изучается, как на филфаке (проф. А.А. Илюшин, проф. Л.В. Златоустова и др.), так и на мехмате (проф. А.В. Прохоров, ученик и сотрудник акад. А.Н. Колмогорова).

Как стиховед Александр мечтает, чтобы будущие исследователи стиха смогли получать все необходимые им компоненты образования в одном месте - конечно же, в МГУ, где работали А.Н. Колмогоров, который был не только великим математиком, но и выдающимся стиховедом, а также известный С.М. Бонди, - филолог и музыкант, где до сих пор работают разносторонне образованные и талантливые ученые, увлеченные тайнами стихотворной речи и формы.

Как переводчик, А.Николаев работал над переводами стихов Г. Тракля, Г. Гейма, Р.М. Рильке и др. австрийских и немецких поэтов. Его переводы в 1995 году выходили отдельной книгой в издательстве 'Аллегро-пресс'.

Он автор более 40 песен и романсов на стихи русских поэтов от Пушкина до Д.Самойлова, а также на стихи Эйхендорфа, Бодлера, Рильке, Хименеса.

* * *

Не бремя мировых скорбей,
но боль, какой душа причастна, -
свою и близких мне людей, -
ношу в груди моей всечасно.

Лишь на мгновенье отрешусь -
и вновь затвор души отверзну,
и вновь бессрочно погружусь
в непрозираемую бездну.

Чтоб вновь и вновь завет твердить
в мерцанье призрачной надежды,
и муку смертную рядить
в непогрешимые одежды,

и притворяться, что для ней
не знаю языка иного,
любя в туман начальных дней
сиявшее над миром слово,

и красоте метнуться вслед,
в которой образ воскресенья, -
той, без которой жизни нет
и от которой нет спасенья...

Чудак, опомнись! С пеленой
расстанься хоть бы на мгновенье.
Трепещет в музыке ной
тоскующее безвременье.

Ты вспомни: подвиг уж свершен,
не пробил час, но был ведь сужен,
и твой горящий, вещий сон
сердцам измученным не нужен.

И, как Исус, во цвете лет,
добра и зла познав науку,
душемутительный поэт
за всех болящих принял муку...

Но зыбок миг, неровен час,
и смутен день, и год не годен,
и так же безответен глас,
и плен душевный безысходен.

1986

* * *

Печален жребий человека
в эпоху зверских скоростей.
Страну развеял ветер века;
семью разрушил вихрь страстей.

Лишь домик, сотворенный в сердце,
хоть опустел, еще стоит,
и скрипом растворенной дверцы
он о тепле былом скорбит.

Но ангел ветхого притина,
где пол уже похолодел,
трубой модерного камина
в пустое небо отлетел

и вот из бездны запустенья
он смотрит, в отсверках грозы,
на ужас скорого паденья
сквозь две жемчужные слезы.

Под розовато-серой ризой
дотлеет синий уголек,
дымок взовьется струйкой сизой...
Надейся. Час уж недалек.

* * *

Wie kannst du ruhig schlafen
Und weisst: ich lebe noch?
H.Heine *

Опять весна в мой сонный край вернулась,
но, предвещая муку впереди,
с любовью вместе ненависть проснулась
в моей больной, иcтерзанной груди.

И вспомнил я ночь нашего позора,
неотвратимую, ту злую ночь,
когда насилья жизненного вздора
душа была не в силах превозмочь,

когда я вдруг, безумно-раздраженный,
твоей тоскливой злобой зараженный,
отчаянно все прошлое дробя,
возненавидел жизнь, любовь, тебя...

Но пусть! Пока разлитая тобою
отрава не источит бытия,
я ненавижу, и не даст покоя -
о, Господи! - мне даже смерть твоя!

Она - не Русь в обносках риз,
и не стрела в зените птичьем,
она - возлюбленная жизнь
с неподражаемым обличьем.

А потому свиданье с ней -
как с чудом завтрашним свиданье.
А потому разлука с ней -
как будто с жизнью расставанье.

* * *

Есть час предельный для вечерних мук,
когда уже раскаиваться не в чем,
когда перед лицом окаменевшим
скрещенье ломких, молчаливых рук.

Когда свои восторг, печаль и гнев
не выразить и жестами простыми.
когда, от напряженья онемев,
вбираешь мир мятущихся дерев.

казалось бы глазницами пустыми.
Есть час таких таинственных ходов,
когда порыв, смятение и жженье
уходят под спасительный покров

во внутреннее ровное движенье.
Тогда ясней стихающей душе
метаформозы призрачного мира.
Ее средь душ, смирившихся уже,

минует беспощадность нивелира.
Но если взглядом меркнущим следишь,
что день погиб, его не возвратишь,
а вечер болен, он уж на исходе,

и остается сумрачная тишь,
что вроде жизни, но и смерти вроде,-
тогда святейший, хоть без риз и ряс,
для трепетного некогда созданья
приходит час застывшего страданья,
спасающего от безумья нас.

* * *