Марк Розовский: 'Газета - это тот же спектакль'

Основатель театра 'У Никитских ворот' каждое утро репетирует, днем ведет занятия со студентами, вечером - на спектакле. В это воскресенье он побывал на редакционной летучке в нашей газете. Разговор получился очень интересным. Бурной энергии гостя вместо оговоренного часа хватило на два - и жаль было расставаться. Начав с разбора газеты, прославленный режиссер с журналистским дипломом перешел на проблемы политические, потом экономические, спортивные и, разумеется, театральные.

- Вам какие газетные материалы нравятся, Марк Григорьевич, аналитические или информационные?

- Мне, признаюсь, не по душе, когда говорят, что журналистика должна быть главным образом информативной. Не уверен, что,чем больше будет 'объективной информации', тем пользы для общества будет больше. Наше общество болеет и нуждается в хороших докторах. А почти все наши СМИ ведут себя как знахари. И это не 'зов времени', а хорошо оплачиваемый метод отвлечения внимания читателей на второстепенное, которое выдается за главное. Создаются иллюзорные обстоятельства, в которых мы все якобы живем. Газеты становятся вроде бы интереснее, но это, я бы так сказал, сползание в 'грамотную желтизну'. Совместными усилиями власти и СМИ выстраивается новый мещанин, эдакий Пигмалион, который потом станет зверем. Идет чудовищная распродажа тех самых либеральных ценностей, ради которых мы поменяли одну Россию на другую. Я физиологически чувствую эту подмену, по принципу персонажа 'Клопа' Маяковского, который говорил 'Сделайте мне красиво'. Газеты обязаны создавать новую общественную атмосферу в России. Но как? Информативность - лишь верхний слой. Зачем нужна газета, если есть Интернет и телевидение, за которыми ей все равно не угнаться? Можно с таким же успехом спросить: а зачем нужен театр, если есть пьесы? Казалось бы, прочитай и забудь. Но газета - то же представление, спектакль. Вот я, театральный человек, беру в руки 'НИ' и вижу: здесь завязка, здесь поворот сюжетный, здесь какая-то яркая деталь.

- Каких традиционных для России жанров, по-вашему, не хватает сегодня газетам?

- Я читатель со стажем и вижу, что сегодня нет фельетонов, нет эссе, нет 'круглых столов'. Сложнее - с очерками. Потому что живых людей, совсем не 'звездных', но чья судьба задела бы всех, искать трудно - но искать надо. Проанализировать, как 'маленький человек' на каждом отрезке жизни сталкивается с бюрократической машиной, было бы чрезвычайно полезно. Показать, каковы механизмы унижения, оскорбления, подавления - скажите, почему до этого у журналистов руки не доходят?.. Боюсь об этом вслух говорить, но вот мы сейчас занимаемся строительством нового здания нашего театра, и я не могу вам поведать, какой ценой достается любая бумажка. Потому что мне прекратят финансирование. Но те же механизмы работают на каждой улице, в каждом дворе - а мы, пока нас не коснется, молчим. Мы иногда видим только часть события, а ее суть остается спрятанной. Свежий пример - матч нашей молодежной сборной по футболу в Дании. Я посмотрел на то, что наши молокососы, зарабатывающие десятки тысяч долларов в месяц, там устроили - и сам себе сказал: 'Вот это и есть скинхедство!' Мы не желаем в упор видеть, сколько людей в России - 'бритоголовые изнутри'. Мы обсуждаем случившееся на футбольном поле, тогда как обсуждать надо берущую верх в России мораль, точнее, ее отсутствие. Или когда наши моряки залезают в норвежские воды и воруют рыбу, хамски берут в заложники их инспекторов, кладут лицом вниз на пол и драпают - это так постыдно, так низко! А мы, руководствуясь ложным пониманием патриотизма, кричим: 'Какие герои!' Моряки, всегда в России бывшие символом чести и достоинства, нас ославили, а мы их еще беремся защищать... Осмысление и объяснение даже самого мелкого через главное: что есть грех - и ответственность за грех, что есть слава и бесславие. Беда острых материалов - что к ним привыкаешь: они летят, летят, летят... Как пули у виска, да? А чтобы зацепило - нет. Наверное, потому, что авторы боятся обобщений. Бояться не надо. Лев Толстой, например, не боялся.

- К 60-летию Победы вы поставили спектакль 'Всегда ты будешь...' по 'Дневнику Нины Костериной' - причем со своими студентами из РАТИ-ГИТИСа. Вы остаетесь и в театре, и в общественной жизни 'шестидесятником'. Ваш театр всегда отличался активной гражданской позицией. А вот этим юным ребятам понятна была книга, которая в запой читалась в 60-х, - или пришлось на пальцах объяснять, что такое 'культ личности' и что такое личность в условиях тоталитаризма?

- Поначалу было непросто. Они вообще ничего не знали. Они продукты нашей эпохи - той, в которой школьники не могут СССР расшифровать. Это для меня СССР - большая часть жизни, а их жизнь - вся здесь и сейчас... Но, вы знаете, когда мне их удалось увлечь, они отдались работе целиком. И на спектаклях зал в потрясении, и у них слезы на глазах. Мы повезли спектакли в Вологду, на фестиваль 'Голоса истории'. Кто-нибудь о нем слышал? Нет? А я считаю его сегодня самым мощным в России. И мои ребята выступали там с огромным успехом. Потому что в театре событий много, а потрясения случаются все реже. Казалось бы, 'Всегда ты будешь...' - не такое кассовое название, как, скажем, 'Голая пионерка'. Но люди идут. Наверное, потому, что для моих студентов, как и для меня, это не просто спектакль, а спектакль-акция. Если хотите, гражданская.

- А они, ваши студенты, газеты читают?

- Нет. Они в 9 утра в институт приходят и в 11 вечера уходят. Но думаю, дело не только в занятости. Актеры - говорю об этом с ужасом - вообще не читают.

- Вы сказали о кассовости. Как вы решаете эту проблему, чтобы и в желтизну не скатиться, и кассу обеспечить?

- Надо бороться за зрителя. Это значит, что публике в любом случае должно быть приятно с нами - независимо от того, что мы сегодня играем, 'Дядю Ваню' или 'Песни нашей коммуналки'. Понимаете, нужна не 'желтизна', которая воняет за сто метров, а то, что мы называем 'интересно'. В этом ничего дурного нет.