- Не думаете ли вы, что интегративные процессы в науке, вместе с
"ростом качества" приведут к возникновению небольших групп
выдающихся интеллектуалов, серьезно влияющих на развитие знания (а
через него - и общества в целом) и могущих стать прообразом новой
правящей элиты, аристократии?
- Я так не думаю. Аристократия возникла не потому, что была
заведомо лучше, а потому, что была заведомо мощнее, - из сословия
воинов. Кстати, плутократия, американская, в частности, тоже
основывалась на наследственной передаче власти - власти денег. В
России слово "плутократия" часто ассоциируют с корнем "плут", что
неверно, хотя у нас это имеет определенные основания. Может быть,
поэтому наши плутократы хотят называться олигархами. Но вот уж
они-то не делают ничего, чтобы понять, что происходит, и даже чтобы
создать собственную, обслуживающую их интересы идеологию.
- Когда я впервые читал "Архипелаг Гулаг", меня поразили
рассуждения Солженицына о том, какая это страшная вещь - идеология.
Может быть, не стоит так уж стремиться к ее созданию? Мы все помним,
к чему привели в ХХ веке восторжествовавшие идеологии.
- Солженицын имел в виду официальную идеологию тоталитарного
государства. Но идеология как система идей, которыми руководствуются
люди, - научных, философских, этических, религиозных идей, - это
 совсем другое. Сам Солженицын проповедует некую, я бы
сказал, религиозную идеологию. Он абсолютно идеологический
человек!
Идеология не должна внедряться насильственно, она должна
возникать естественным, эволюционным путем. Идеологией ХХ века я бы
назвал науку ХХ века. Правда, сама она не хочет себя так называть.
Но как система взглядов, включая философию, методологию, теорию
познания, - это мощнейшая система, которая пришла на смену и
тоталитарным идеологиям, и религиозным идеям. Это одно из величайших
культурных достижений последних веков. Но тут снова надо сказать о
важности интегративного подхода. Идеология, рассыпанная по отдельным
специальностям, не дает системы взглядов. Может быть, "идеология" -
действительно плохое слово, но я говорю о ее содержательной стороне,
имея в виду новое, современное мировоззрение, которое крайне
существенно.
С одной стороны, я полагаю, что религиозность как основа
современной идеологии - бесперспективна. Она принадлежит прошлому, и
сейчас за нее цепляются только потому, что нет ничего другого. С
другой стороны, мы переживаем колоссальный кризис "простого
рационализма". Религиозное же мировоззрение отвечает в первую
очередь на те морально-этические вопросы, на которые не отвечает
современная, раздробленная на отдельные дисциплины наука.
Но может быть, наука в принципе не способна на это? Еще в то
время, когда уровень интеграции науки был гораздо выше, многие
крупнейшие ученые были религиозны. Ньютон, например
- Знаете, анализировать поведение человека такого масштаба,
как Ньютон, очень сложно. И что крылось за его религиозностью, очень
трудно понять. Он был крайне сложный и - уходя немного в сторону от
нашей темы - еще и очень злобный человек. В моей книге "Жизнь
науки", посвященной, по существу, истории научной идеологии, собрано
более ста предисловий классиков естествознания к своим трудам. Есть
там, в частности, рассказ о Гуке, современнике Ньютона. Так вот, я
нашел для книги портреты всех действующих лиц - но портрета Гука
найти не смог. Тогда я написал в Англию, в Королевское общество, и
попросил помочь. Знаете, что они ответили? Что все прижизненные
портреты Гука были сожжены Ньютоном! Вот вам
ангельский характер гения.
Говоря же об интегративном мышлении, я бы скорее упомянул
Лейбница, который, конечно, был философом в гораздо большей степени,
чем Ньютон, - будучи и крупнейшим математиком и глубоко понимая всю
современную ему науку. Он, кстати, сыграл большую роль в создании
Российской Академии наук, являясь советником Петра Первого - они
переписывались, подобно тому, как позже Вольтер переписывался с
Екатериной; как видите, цари в то время отнюдь не пренебрегали
мнением таких людей.
Вопрос религиозности ученых очень сложен. Я бы не смешивал его с
их научными взглядами. Например, в этой связи часто упоминают Ивана
Павлова. Но мой отец, хорошо знавший Павлова, говорил, что он всегда
фрондировал. Он  фрондировал своими воззрениями в царское время, и тогда у
него никакой религиозности не было, потому что православие было
официальной доктриной. Но после революции Павлов, наоборот,
крестился, проходя мимо каждой церкви.
С другой стороны, можно вспомнить Вернадского, глубоко
религиозного человека, но у него это выражалось не в том, чтобы
демонстративно креститься, стараясь раздразнить власти, а в поисках
ответов на морально-этические вопросы, где опыт церкви весьма
существенен. Истинная религиозность очень глубоко закопана в
человеке и в огромной степени определяется традицией.
У этого вопроса есть еще одна сторона - так называемая паранаука,
как вызов рационализму. Почему сейчас она переживает такой расцвет?
Это четкий симптом кризиса общественного сознания, наблюдающийся в
разной степени во всех странах. Очень неблагополучный симптом!
Альтернативная наука и медицина, колдовство, вся эта магия, которые
к тому же проповедуются средствами массовой информации, - это не
столько преступление против науки и культуры, сколько прямой подрыв
и разложение общественного сознания.
Назад | Вперед
Посмотреть комментарии[2]
|
