'АКВАРИУМ' МОЖЕТ ЗАМЕРЗНУТЬ

ЦЕННЫЕ ПРИЗНАНИЯ МИХАИЛА КАСЬЯНОВА

Резкое снижение цен на нефть, о котором так долго не хотели даже думать отечественные либералы, свершилось. Причем снижение это сочетается не с оживлением мировой экономики, а наоборот, с ее стагнацией, усилением неопределенности на основных рынках. И хотя российское правительство утверждает, что готово к любому развитию событий, его аргументация, мягко говоря, не убеждает. И дело здесь не в том, хороши или плохи варианты технического исполнения бюджета - удастся аккумулировать какие-то финансовые резервы или, наоборот, придется залезать в новые долги. Находясь в положении абсолютной зависимости от цены на нефть, приходится бродить в трех соснах.

Дело в другом. В условиях, когда 'нефтяная ламбада' заканчивается, Россия готовится принять очень горькое лекарство. Мы вступаем в ВТО. Всю систему экономических отношений ожидает шок. Казалось бы, правительство должно быть озабочено разработкой изощренных мер, смягчающих предстоящие удары. Ан нет. Премьер обрушивается с резкой критикой на отечественных предпринимателей, которые, несмотря на тепличные условия, таки не хотят инвестировать собственное производство. К тепличным условиям М.Касьянов относит возможность покупать энергоресурсы по ценам значительно ниже мировых, низкую зарплату наемных работников и высокие импортные тарифы. Все это, якобы, придется оставить на пороге ВТО. Но так ли фатальна перспектива?

Сначала одно внеэкономическое замечание. Как и Всемирный банк, как и Международный валютный фонд, Всемирная торговая организация является институтом, весьма зависимым от государства-лидера - Соединенных Штатов Америки. Специфика и даже уникальность нынешней ситуации в том, что Вашингтон и Россия сегодня заинтересованы в движении навстречу друг другу. Более того, США сегодня, как никогда, нуждаются в сильной России. Соответственно, формат и темпы подключения нашей страны к тем или иным правилам и процедурам ВТО для Вашингтона есть вопрос не принципа, а прагматизма.

Теперь о пресловутых 'трех лампах', которые делают жизнь российских производителей такой же, прекрасной, как у аквариумных рыбок.

Все знают, что высокие, зачастую почти запретительные, тарифы на импорт сильно облегчают жизнь отечественной промышленности, мешают ей повышать эффективность. Да и потребитель сильно выиграет от свободного прихода на российский рынок более качественных товаров, продаваемых почти по той же цене, что и наши. Все знают и то, что значительная часть предприятий не выдержит конкуренции. В их числе немало таких, которые оказывают существенное влияние на российскую политику. [Кстати, говоря, вместе с предприятиями 'уйдут с рынка' и их работники. Но об этом либеральные пропа-ган-дисты предпочитают умалчивать.] Судя по слухам, доносящимся из правитель-ства, тарифная сфера является предметом наиболее активных споров с нашими западными визави. Как это делается, не знает никто. Только вот руководители Минэкономразвития в приватных беседах не раз признавались, что у них не просто дефицит сотрудников, глубоко понимающих механизма функционирования национальных экономик в рамках ВТО - таких сотрудников нет вообще.

О низкой зарплате. Комментаторы встретили это заявление премьера, как минимум, с удивлением. Все почему-то озаботились таким, в общем, техническим вопросом - как заставить платить повышенный минимум владельцев частных предприятий. Таких технологий и инструментов в мировой практике в достатке. И дело как раз не в этом. Дело в том, что констатировав недооценку труда, премьер фактически поставил задачу резко увеличить его долю в структуре себестоимости и цены. Таким образом, М.Касьянов признал, что монетаристский курс последнего десятилетия должен быть отброшен. Ибо выполнение данной установки и увязка эмиссии с валютными резервами ЦБ не совместимы в принципе. Впрочем, не факт, что когда премьер, все это формулировал, он имел в виду нечто большее, чем необходимость удовлетворить претензии ВТО.

И наконец самый слабый тезис М.Касьянова - о мировых ценах на энергоносители. Идея о том, что россияне должны покупать у самих себя, например, бензин по мировым ценам, давно уже стала фирменным отличием российской либеральной экономической мысли. Никакого рационального объяснения этому требованию не существует. Россия является одной из немногих стран, которые производят топливо в масштабах, достаточных и для внутреннего потребления, и для экспорта. Уже одно это дает основание сомневаться в применимости к нашей стране правила, по которому российский предприниматель должен покупать топливо по той же цене, что и, например, японский. И еще. Почему поддерживать низкие цены на топливо нельзя, а на продовольствие можно? [Как известно, страны ЕС давно уже ампутировали продовольственному рынку пресловутую 'невидимую руку'.]

Каждый из 'тепличных факторов', названных М.Касьяновым, не так одномерен, как их вольно или невольно подавал общественности премьер. Но, допустим, он просто хотел максимально доходчиво объяснить журналистам суть проблемы. Но почему он выбрал именно эти факторы из длинного ряда блокирующих развитие отечественного производства. Почему, например, М.Касьянов не поставил задачу ликвидировать ножницы между стоимостью кредита в России и странах 'большой семерки'? Ведь даже если устранить названные им 'тепличные условия', то при такой стоимости кредита никаких инвестиций все равно не будет.

В той постановке насущных экономических проблем, с которой нас недавно познакомил председатель правительства, поражает какая-то неуемная склонность, мания простых решений. Из огромного клубка взаимосвязанных обстоятельств произвольно выбираются некоторые. Затем они карикатурно характеризуются и объявляются нетерпимыми. Чем такое государственное регулирование отличается от экономической политики эпохи Гайдара? Ничем.

Складывается впечатление, что и в правительстве, и во многих ведомствах просто не хватает людей, чья компетентность была бы адекватна все усложняющимся задачам. И такое положение только усугубляется. В узких кругах широко известен следующий факт. Сразу после своего избрания Президент В.Пу-тин 'спустил' программистам Центра стратегических разработок ('Центра Грефа') установку заложить в готовящуюся стратегию социально-эко-но-миче-ско-го развития ежегодный десятипроцентный рост. Когда эксперты уяснили, чего от них ждет заказчик, начался нервический телефонный перезвон по поводу методов и инструментов решения столь экзотической для людей этого круга задачи. Итог обсуждения можно выразить словами популярной песни, чуть-чуть перефразировав ее: 'Я спросил у Ясина: Ясин не ответил мне, качая головой:'

Примечательно, что идея десятипроцентного роста возникла не в умах путинских 'советников в погонах', как полагали тогда некоторые. Еще в 1999 году Виктор Геращенко ставил перед Евгением Примаковым аналогичные вопросы и предлагал совершенно конкретные пути и методы. Разумеется, методы эти не прописаны в стандартных вузовских учебниках Самуэльсена или Макконелла, по которым училось большинство упомянутых выше экспертов. Здесь и ограничение кон-вертируемости рубля, и продажа уполномоченными банками иностранной ва-люты только юридическим лицам и только под импортные контракты, и при-нудительное банковское 'синдицирование', и политика доходов, и всяческий другой 'ди-ри-жизм', от одного упоминания о котором у каждого истинного российского либерала сразу встает шерстка на холке:

В общем, установку Путина как-то 'замотали'. А потом она и политически потеряла актуальность. Ведь именно к середине 2000 года российская элита осознала, что на ближайшую, а возможно, и отдаленную перспективу основой стабиль-ности в стране будут мировые цены на нефть.

Похоже, что данный исторический эпизод заканчивается. Что дальше? Правительство говорит, что оно готово к любому развитию событий и грозит пальцем экономике, которая, дескать, слишком вольготно себя чувствует в теплом аквариуме.

:А дальше будет, как в старом анекдоте про Андропова: 'Если товарищи не знают, что будем сеять - значит, будем сажать, и не дожидаясь весны'. Как и в 1992 году, вместо относительно плавного перехода к новому экономическому курсу, в стране начнется очередной обвал - теперь мобилизационный. Новые институты госрегулирования будут создаваться на ходу, как дивизии ополчения шестьдесят лет назад. Комплектоваться они будут из тех, кто подвернется под руку. Пройдет еще год-два, и естественный отбор выдвинет на первые позиции тех, кто действительно чего-то стоит, - вчерашние лейтенанты станут генералами. Но цена этой учебы, как всегда в нашей истории, будет непомерно высока.